Пробуждение - [18]
Приказ издан вследствие печального случая — ухода в плен полутора батальонов Гдовского полка. Этот факт был открыт сестрой милосердия, попавшей в плен и сумевшей бежать. Она и сообщила властям об изменниках-гдовцах.
«Солдатский вестник» распространяет слух о том, что издан секретный приказ расходовать как можно меньше снарядов и патронов ввиду их недостачи. Если это верно, то ничего, кроме глубокой печали, сердцу русского человека не приносит: и воюем плохо, да и снарядов с патронами нет. У нас во взводе все шепчутся, стоит ругань, ругают начальство, командиров-немцев, великого князя, военного министра. Достается и самому царю, которого в сердцах называют распутинским свояком, бранят царицу.
27 июня
В ночь на 26 июня нас подняли по тревоге, сформировали полный расчет прислуги на трехдюймовую батарею, остальных распределили на работы. Я попал в помощники кузнеца. Геннадий отправился в обоз, а Ваня и Гриша ушли на батарею куда-то в район Бзуры, где идут бои. Все оставшиеся провожали уходивших товарищей. Гриша был грустен. Ваня храбрился. Когда же запели:
Вот скоро, скоро поезд грянет,
Звонок уныло прогремит;
Кого-то здесь из нас не станет,
Кого-то поезд утащит, —
многие прослезились. Стояли слезы и на глазах уходивших. Мы смотрели им вслед, думая: сегодня вы, а завтра мы. Донеслись слова песни:
И в эту горькую минуту
Молиться будешь за меня, —
я не выдержал и ушел в халупу.
Мой начальник — кузнец младший фейерверкер лет тридцати пяти с почти толстовской фамилией Неклюдов. Я стал было величать его по всем правилам устава. Неклюдов оперся на молот, которым что-то колотил, и промолвил:
— Ты брось ферверкера — зови меня Александром Никифоровичем, а то просто Никифорычем. Так лучше. Я буду звать тебя Мишей. Говори мне «ты» — я так люблю. Ну а теперь давай за дело. Пошевели мехами — горн остыл.
Я работал с удовольствием, мне очень понравилось кузнечное дело.
29 июня
Продолжаю совершенствоваться в специальности кузнеца. Никифорыч — чудесный человек, простой, спокойный, хорошо учит, не обидит, а наоборот, старается привить уверенность подчиненному. Взять вчерашний случай. Нужно было перерубить склепку рельсов. Никифорыч положил ее на наковальню, зажал клещами и наставил зубило без ручки:
— Бей!
Я говорю:
— Никифорыч! По руке тебе могу попасть. А ведь в кувалде фунтов двадцать.
— Бей. Ничего, — говорит кузнец.
— Не могу, Никифорыч!
— Разучился команду выполнять? Бей, щенок!
Я разозлился, поднял кувалду и — будь что будет — ударил по зубилу.
К моему удивлению и восхищению, удар попал совершенно точно. Никифорыч поднял зубило и наставил опять. Я снова ударил сплеча, мы вошли в согласный ритм и быстро перерубили склепку.
Потом уже, когда обедали, я спросил:
— Никифорыч! А скажи по совести, ведь ты не был уверен, что я не попаду тебе по руке?
— Дурачок ты! У тебя хороший удар, а уверенности нет. Я хотел тебе помочь. Ну а по руке ты меня не ударил бы, плохой я был бы кузнец, если бы дал ударить. У кузнеца, брат, глаз должен быть острый, а движения быстрые и точные. Я видел — ты обиделся, а бьешь правильно. А то я успел бы руку отдернуть.
Вот, оказывается, в чем дело. Кузнецу нужен глаз острый, движения быстрые и точные, как фехтовальщику. Мне еще больше понравилось быть кузнецом. Поработать бы так месяца два — и я приобрел бы хорошую специальность. А то в солдатах только и научился кроме военного дела полы мыть да белье свое стирать. Это тоже кое-что, но быть кузнецом куда лучше.
30 июня
Сегодня утром меня вызвал фельдфебель и объявил, что приказано отправить всех имеющих образование в школы прапорщиков.
— Офицерами будете, — поощрительно сказал фельдфебель, как будто от него зависело производство в офицеры. — От нашей роты едете вы, Алякринский, Малышев, Осинкин. Завтра пойдете на станцию. Сегодня разрешаю не работать. Идите!
Я попросил разрешения пойти попрощаться со своим учителем — кузнецом. Подпрапорщик одобрил и разрешил:
— Уважать старших — от бога завещано, — сказал он.
Никифорыч, как и я, был доволен тем, что меня отправляют в школу прапорщиков.
— Только ты, Миша, не возгордись. Держись за нашего брата солдата, он тебя и в бою защитит, и от непогоды укроет, и накормит, ежели понадобится. Народ, брат, — это все. За тебя народ — и все тебе удастся. Не с тобой — и ты как столб одинокий на дороге. Держись за народ и будь с народом. Теперь ты попробовал солдатской доли и знаешь, как много у солдата забот, да не говорит он о них никому. Воюет он, а дома, глядишь, семья — жена, ребята, может быть, и есть им нечего, он один был кормилец. Нужна мужику и рабочему война как собаке шестая нога! Наши победят или немцы — все равно мужику несладко было, несладко и останется. Рабочий как перебивался с хлеба на квас, так и после войны перебиваться будет, если еще не убьют или, спаси бог, не изувечат. Да!
Никифорыч во время своей длинной речи испытующе посматривал на меня, словно хотел что-то особенное сказать, да не решился. Посидели мы с ним еще с полчаса, о многом переговорили, но так этого особенного я и не дождался, а спросить — как-то язык не поворачивался.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).