Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР - [39]

В историко-правовой науке общепринята классификация «жертвы политических репрессий».[289] Политические репрессии в Союзе ССР разделялись по следующим категориям:

1. Первая категория – люди, подвергшиеся репрессиям по политическим обвинениям, арестованные органами безопасности (ВЧК – ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ) и приговоренные судебными или квазисудебными (ОСО, «тройки», «двойки» и т.п.) инстанциями к смертной казни, разным срокам заключения в лагерях, тюрьмах, к ссылке.

2. Вторая категория граждан, репрессированных, это репрессированные по политическим мотивам – крестьяне, административно высланные с мест жительства в ходе проводимой кампании «уничтожения кулачества как класса».

3. Третья категория – это жертвы политических репрессий – народы, полностью депортированные с мест традиционного расселения в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан, т.е. претерпевшие репрессии по национальному признаку.

Представители корейского этноса равнозначно со всеми остальными этносами Союза ССР, претерпевшие репрессии, входили во все перечисленные категории.

Принятие Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» позволяет рассматривать жертвы политических репрессий как самостоятельную составляющую проводимых мер реабилитационного процесса в государстве. В самостоятельное исследование может быть выделена и проблема реабилитации корейцев – жертв политических репрессий. В связи с этим появилась необходимость в анализе национального, образовательного, возрастного состава представителей населения, подвергшихся политическим репрессиям в 1920-1930-е годы.[290]

Необходимо отметить, что канун депортации корейцев во второй половине 1930-х годов пока слабо представлен в исторической литературе. Мало что известно и о жертвах политических репрессий.

Располагая источниками, можно проанализировать национальные процессы, связанные с репрессиями в Союзе ССР в рассматриваемый период применительно к советским периодам Дальнего Востока.

Источниковую базу составляют изданные Региональной общественной организацией «Первое Марта» 3 тома документов «Корейцы – жертвы политических репрессий в СССР. 1934-1938 гг.». Кн. 1. М., 2000; Кн. 2. М., 2002; Кн. 3. М., 2003.

Как известно, в годы репрессий пострадали фактически все социальные слои советского общества, и особенно это отрицательно сказалось на интеллигенции, включая корейскую. Анализируя «расстрельные списки» жертв первой волны политических репрессий (первая половина 1930-х годов), можно констатировать, к 1930-м годам уже был сформирован отряд корейской интеллигенции. Она сосредоточивалась в основном в районах Дальнего Востока, занимая ключевые позиции в сферах народного хозяйства, в сфере культуры, в Вооруженных Силах Союза ССР.

Опубликованные ценные сведения о 3218 гражданах корейской национальности, ставших жертвами политического террора, позволяют выяснить их профессиональный состав. Основную массы репрессированных составляли рабочие, землепашцы, граждане без определенных занятий, а также студенты – 178 чел., учителя – 133 чел. (большая часть из них были учителями корейского языка). К этой же группе относились и инженерно-технические работники – 181 чел. (врачи, деятели искусства), военнослужащие – 83 чел., председатели колхозов – 22 человека.

В связи с существовавшими разными формами учета сведений о репрессированных гражданах несколько затрудняется возможность выделения показателей по образованию, принадлежности к членам ВКП (б) и т.д. Требуется дополнительная работа. Так, не удалось по имевшимся документам, более чем,

250 репрессированных, установить их принадлежность к той или иной социальной группе.

Определенная трудность состоит и в том, что под страхом разоблачения отдельные корейцы давали неточные сведения, называя себя рабочими или колхозниками, «чернорабочими» или «землепашцами», хотя принадлежали к другой квалификации.

Корейцы, как отмечалось, проживали практически по всей территории Союза ССР, применительно 1930-х годов прошлого столетия. Об этом наглядно свидетельствуют изданные «книги памяти», раскрывшие судьбы многих общественных деятелей, активистов корейской общины, просто граждан, оставшихся известными только для родственников и близких. Эти имена заслуживают того, чтобы быть восстановленными в истории корейского этноса в Союзе ССР.

Так, по данным второго тома книги «Корейцы – жертвы политических репрессий в СССР. 1934-1938 гг.», в котором помещены сведения о 800 корейцах, можно установить, что 100 человек из них студенты, цвет будущего корейского этноса. Один пример. Ким Лев Васильевич, 1913 г. рождения, уроженец села Кроуновка Ворошиловской области Дальневосточного края, проживал в Свердловске, был студентом 5-го курса энергетического факультета Уральского индустриального института. В 1932-1933 гг. уже состоял членом ВКП (б). Арестован 9 февраля 1937 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР. После «рассмотрения» дела 31 июля 1937 г. ему была назначена высшая мера наказания – расстрел по обвинению по ст. 58-6-8-11 УК РСФСР, приговор приведен в исполнение 31 июля 1937 года. Реабилитирован 28 марта 1992 года. Таких примеров множество.