Проблемы генезиса китайского государства - [133]
Этимология понятия «ши» уходит по меньшей мере к началу Чжоу. Судя по текстам, излагающим суть реформ Гуань Чжуна в Ци, термином ши в то время именовались воины-землепашцы, т. е. организованные по-военному привилегированные общинники [274, гл. 6, с. 79—80]. Возможно, генетически они восходили к тем военнопоселенцам, которые были включены в свое время в число восьми иньских армий и долгое время обитали в районе Лои. Независимо от того, в какой степени указанная связь реальна, само вычленение в схеме Гуань Чжуна воинов-ши означало, что слой ши в то время мыслился как реально существующая социальная общность. Быть может, военнопоселенцы в то время еще не именовались термином «ши» (схемы Гуань Чжуна в этом смысле — не убедительное доказательство). Но то, что впоследствии они были названы именно так, может быть воспринято как свидетельство существования определенного функционально-генетического родства между раннечжоускими и гуаньчжуновскими воинами-военнопоселенцами, с одной стороны, и более поздними воинами-ши — с другой.
Существовал, однако, по меньшей мере, и еще один важный источник возникновения ши как социального слоя. Речь идет о, захудалых коллатеральных линиях знатных аристократических кланов. Как то бывало и в других раннефеодальных структурах (в частности, в средневековой Европе), отпрыски захудалых линий обычно уже не имели средств к существованию и в то же время не желали смириться с этим и оказаться в рядах обычных крестьян-общинников (хотя некоторым из них приходилось довольствоваться именно таким положением). Отличаясь от обычных крестьян некоторой степенью родственной близости к власть имущим и имея потому несколько более благоприятные стартовые возможности (получение необходимого образования, приобщение к нормам аристократической этики, несколько больший достаток — хотя бы в молодости), довольно многочисленные представители низшей прослойки господствующего слоя аристократии уже в период Чуньцю стали представлять собой немалую социальную силу.
Статус ранних ши (VII в. до н. э.) не вполне ясен и, видимо, не был единым для всех. Одни из аристократических отпрысков, как упоминалось, смирялись со своей участью и переходили практически на положение землепашцев (видимо, именно эта часть ши по статусу сближалась с теми воинами-ши, которые существовали и ранее,— похоже на то, что отличие их от обычных крестьян-общинников заключалось как раз в том, что они не платили податей, но зато были обязаны нести военную службу господину). Они становились теми воинами, наделы которых, как упоминалось, позже становились единицей отсчета для пожалования кормлений в некоторых царствах, например в Цзинь. Другие (в частности, видимо, более образованные и способные) могли переключать сферу своей активности в русло гражданской администрации, становиться чиновниками, управителями чужих владений, мастерами церемониала, наконец, учителями [162, с. 8]. Данные «Ли цзи» (гл. «Ван-чжи») дают основание считать, что в период Чуньцю, когда это было важным и имело значение, ши как низший слой знати еще были причастны и к формально-ритуальным привилегиям: если ван имел право на семь храмов-алтарей в честь его предков, чжухоу соответственно на пять, а да-фу на три, то ши имели право на один такой храм, тогда как простолюдины-ши подобных прав не имели [286, т. 20, с. 569, см. также т. 22, с. 1081].
Материалы «Цзо чжуань», наиболее полно и подробно рисующие социально-политическую структуру чжоуского Китая в VIII—VI вв. до н. э., позволяют заключить, что динамика изменений здесь сводилась вначале к значительному усилению роли феодальной знати, крупных аристократов-сановников (цинов и да-фу) в политической жизни и администрации царств [162, с. 31—34], о чем уже шла речь выше. Однако со второй половины этого периода и особенно заметно в VI—V вв. до н. э. ситуация стала изменяться. В то время как истребление в феодальных междоусобицах привело к значительному сокращению общего числа владетельной знати с резким возвышением и укреплением социально-политических позиций немногих за счет остальных, общая масса членов низших слоев знати — слоя ши — начала заметно расти. Численный рост ее сопровождался переходом к ши многих из тех функций, что раньше были достоянием и даже прерогативой весьма многочисленного слоя феодальной знати — цинов и да-фу. Однако новый слой ши уже заметно отличался от того слоя цинов и да-фу, функционально заменить который он был призван.
Статистика приведенных в «Цзо чжуань» описаний событий и деяний, связанных с деятельностью представителей слоя ши, показывает, что вплоть до середины VII в. до н. э. ни один из них конкретно не назван: слой ши, судя по всему, в то время еще не был общественно значимым. Из пятерых ши, упомянутых в текстах второй половины VII в. до н. э., трое были воинами (включая телохранителей), один — управителем аристократического владения и еще один — спутником Чжун Эра в его странствиях (из тех, что не получили удела по воцарении господина, т. е. из стоявших в социальном плане сравнительно низко и сделавших для господина сравнительно не так уж много,— возможно, он тоже был телохранителем). В текстах середины VI в. до н. э. ши встречаются чаще — прежде всего как воины и офицеры армий различных царств, а ближе к концу VI в. до н. э.— как чиновники-управители чужих владений. В текстах рубежа VI—V- вв. до н. э. видное место занимают ши новой генерации — Конфуций и его ученики,— по большей части выступавшие в функции администраторов, но одновременно и офицеров. Кое- кто из них уже делал заметную карьеру, выдвигаясь в результате заслуг в ряды важных сановников. Такая же картина и в последних по времени, текстах «Цзо чжуань». Приведший эту статистику Сюй Чжоюнь приходит к резонному выводу, что в конце периода Чуньцю значение представителей слоя ши в социально-политической структуре чжоуского Китая заметно усилилось, причем некоторые из них —наиболее удачливые — достигали большого влияния и играли важную роль в политической жизни [162, с. 34—37].
