Проблема очевидности - [9]

Проясняющим по отношению к пониманию корреляции между "очевидностью" и общезначимой истиной должна стать демонстрация того, как "окружающий мир" - который в трансцендентальном смысле понимается, прежде всего, как "мой мир" - дан мне (конституирован) как "наш мир", который я делю с другими "Я". Проблема чужого сознания - одна из наиболее "острых" для трансцендентального способа философствования. Гуссерль разрешает ее, демонстрируя интерсубъективный характер конституирования "окружающего мира" и его предметов и интерсубъективный характер их бытия как бытия конституированными. Он стремится показать, как конституирование "моего мира" осуществляется посредством конституирования Другого, понимаемого как "такой же как я" - трансцендентальный субъект, в своем основании - и как, соответственно, этот мир дан мне уже со значением "нашего, общего для всех" мира. Прояснение интерсубъективного значения мира начинается с анализа конституирования Другого как другого трансцендентального Я, и с понимания его как соконституирующего этот мир - окружающий мир. Эта процедура описана Гуссерлем в пятой Картезианской Медитации. Для ее обозначения здесь используется термин аппрезентация или апперцепция по аналогии53. По отношении к Другому мы можем иметь два типа аналогий. Одна имеет место в восприятии другого человеческого существа как сходного со мной по способу своего существования, своей активности, по способу, каким он осуществляет свои отношения с миром и другими людьми, наконец, по способу, каким он воспринимает этот мир, и так далее: он может быть так же интенционально определен, как я. Другой способ усмотрения аналогий имеет место после осуществления трансцендентальной редукции. Те значения, которые мы можем придать своему "я" после осуществления в отношении его трансцендентальной редукции, как сущностно его характеризующие, мы придаем и Другому, понимая его - и в этом смысл апперцепции по аналогии - как alter ego54; и сообщество человеческих индивидуальностей, соответственно, получает значение сообщества трансцендентальных субъектов, соконституирующих мир. "Другой", таким образом, "...постигаем только как аналогия того, что принадлежит мне лично. ...он с необходимостью является как "интенциональная модификация" моего Ego, которое Объективируется первым, или как интенциональная модификация моего изначального "мира": Другой, рассматриваемый феноменологически, есть "модификация" меня самого... Ясно, что вместе с другим Ego в модификации по аналогии аппрезентировано все, что принадлежит к его конкретности: сначала, его первичный мир, а затем, его ego во всей его конкретности. Другими словами, другая монада становится аппрезентативно конституированной во мне." 55 Мы теперь имеем дело не просто с феноменами другого человеческого тела, другого человеческого поведения, сходного с моим, и так далее, но с интенциональными модификациями моего я - "ты", "он", "они"... - сущностно определяемыми так же, как мое собственное "я", то есть, на основании трансцендентальной редукции. С другой стороны, "материальным основанием" для таких модифицирующих усмотрений "по аналогии" оказываются интуиции сходства или подобия. Здесь мы сталкиваемся со своего рода вариацией в фантазии: соотнесение "меня", как воспринимаемого здесь, и "другого", воспринимаемого там осуществляется путем ассоциации, которую Гуссерль назвал "составлением пары". Эта ассоциация, результатом которой является интуиция пары, например, ego-alter ego, с одной стороны, основана на некотором непосредственно воспринимаемом сходстве, с другой стороны, в качестве модифицирующей вариации - например, осмысления "меня" как могущего быть "там", а "его" - как могущего заместить "меня" "здесь" сама лежит в основании конституирования сходства на новом уровне "более глубокого" сходства. Однако "вся глубина" сходства, позволяющая говорить о сущностном родстве и, в конечном итоге, вообще об интерсубъективности, устанавливается только в контексте осуществления трансцендентальной редукции.

Следует, между прочим, заметить, что идея интерсубъективного соконституирования мира подразумевает, в частности, что не только Другие конституированы мною, но и что я каким-то образом должен пониматься как конституированный интерсубъективно. Таким же образом - интерсубъективно - конституирован и всякий предмет в мире, в связи с чем мы можем понимать этот мир - и таким именно образом "имеем" его - как "наш мир", единый для всех, "мне подобных". Как конституированный, этот мир конституируется в "сообществе" трансцендентальных субъектов, как данный - он воспринимается, несмотря на возможные и актуальные индивидуальные различия, "единым способом": в перцепции - то есть, он интенционально однозначно определен. Соответственно, говоря о конституировании предметных значений, уместно, основываясь на их характере конституированных интерсубъективно, говорить об их общезначимости или, по крайней мере об интерсубъективном горизонте конституирования таких значений и удостоверения их общезначимости. Применительно к проблеме "очевидности" установление интерсубъективного характера предметного конституирования должно означать, что по отношению к ситуации придания истинностного значения "очевидность" не может рассматриваться как исключительно субъективный критерий: если некое значение - положение дел - подвергнуто в критическом рассмотрении генетическому анализу на предмет того, как оно было конституировано, то в результирующих аналитических усмотрениях мы сможем осмыслить, как были достигнуты соответствующие очевидности. Ответ на вопрос "как?" видится таким: нечто переживается не только как очевидное для меня, но как очевидное для других равным образом (или соотносимым образом). Мы здесь можем иметь дело с "очевидностью" как с интерсубъективным критерием. Но, хотя мы и можем основывать истину на интерсубъективной структуре очевидностей, на многообразном опыте очевидностей по отношению к одному и тому же предмету, на опыте, принадлежащем разным людям, сообществам, эпохам и обстоятельствам, последний смысл "очевидности" остается нетронутым: это индивидуальное переживание самоданности. С другой стороны, самоданность, поскольку это нечто, предметно определенное, может пониматься как имеющая в основании своем интерсубъективный способ конституирования. Различие между "очевидностью", понимаемой интерсубъективно как способ конституирования соответствующей предметности, и "очевидностью", понимаемой субъективно как непосредственность предметной самоданности, как представляется, должно рассматриваться далее в связи с проблемой актуальности. г. "Язык" как контекст репрезентаций очевидностей.