Пробирка номер восемь - [25]

Та же поликлиника, только другой этаж. Аня ушла в кабинет, а Феликс остался в холле. Опять он сказал на работе, что ему нужно к врачу, не объясняя, что это по-поводу жены. Там уже были слегка недовольны, но отпустили. Если бы они только знали, насколько ему сейчас было не до психов. Ему бы хотелось тоже зайти к доктору вместе с Аней, но … ладно, пока не стоит. Если доктору надо будет поговорить «с мужем», он его позовет. Да, собственно, тут все говорят пациенту «как есть». В Москве так не делали, хотя, может так и лучше. Нужно раковых больных обманывать, или нет … Феликс не знал, и никогда об этом и не думал. Он взял со столика какой-то журнал мод и стал его листать. Какие наряды, какие девушки … похожи на молодую Аню. Он бросил журнал и посмотрел на часы. Прошло всего 10 минут. «Да, что там возиться? Посмотрит в зеркала и возьмет мазок. Потом ультразвук для начала … и кровь.» — Феликс знал, что прием не должен продлиться слишком долго.

Зайдя в кабинет, Аня почти успокоилась. Она, как и все женщины ненавидела гинекологов, но поход к ним был неизбежностью, которую она принимала. «Будь, что будет …» — вот таким было ее настроение. Докторша была мила, но настроена по-деловому. Сначала она задала Ане уйму предсказуемых вопросов: как давно… когда … как …, с какого возраста …сколько раз, интенсивность, продолжительность … активность. Пришлось вспоминать подробности гинекологической биографии. Аня отвечала, но, как обычно, недоумевала, почему все эти дела давно минувших дней были сейчас важны. «Ай, какая разница».

Потом осмотр. Аня лежала, уставившись в потолок, и медленно поворачивая голову, осматривала плакатики и надписи на стенах, стараясь отвлечься от неприятных ощущений. Неприятно было не физически, а скорее морально: как это тетка так бесцеремонно в ней роется. Да и поза ужасная! На пеленку из плотной бумаги опять немного натекло. Больно не было. Аня чувствовала, что хваткие пальцы что-то там внутри ощупывают, чуть сжимая и отпуская, мнут ей низ живота. Остренький щуп неприятно заклацал о железные стенки расширителя. «Мазок берет» — Аня сто раз в жизни проходила через эту процедуру. «Сейчас я возьму мазок … не зажимайтесь, расслабьтесь, так … так, хорошо» — тетка комментировала свои действия. Так тут было принято. Все эти бесконечные «Are you comfortable? Are you OK?». Какое сейчас это имело значение, окей она или нет? «А по делу как раз ничего не говорит. Что она там нащупала?» — докторша Аню раздражала. Врачиха отошла и велела Ане одеваться. Она встала и первым делом взглянула на докторшу. В это первое мгновение, пока та не нацепила на лицо профессионально-непроницаемое выражение, врачебный «покер-файс», Аня надеялась прочитать ту особую озабоченную, встревоженную, строгую гримасу, которая сопутствует неважному диагнозу. Но прочитать у женщины на лице ничего не удалось. «Ничего, сейчас она будет вынуждена мне что-нибудь сказать» — подумала Аня и приготовилась воспринимать докторский английский язык. У нее не было сомнений, что она все поймет.

— Даже не знаю, что вам пока сказать. Матка слегка увеличена, стенки влагалища без изменений, шейка выглядит здоровой, гладкой, без видимых эрозий. На придатках и на яичниках не нащупывается подозрительных бугров, т. е. ничего, напоминающего новообразования. Я взяла мазок на цитологическое исследование.

— Да, спасибо, доктор. Но мое кровотечение … как вы его объясните?

— Анна, я пока не могу делать никаких выводов. Мы с вами обе понимаем, что это не совсем нормально для женщины вашего возраста. По-этому … мы проведем все диагностические исследования. Вот вам направление на ультразвук и кровь … Вам позвонят и назначат время. Как только результаты будут известны, вас известят. Не беспокойтесь, мы вас полечим …

— Ну да … полечите, знать бы еще от чего. Ничего докторша ей не сказала.

Аня распрощалась и вышла к Феликсу. Он встал со стула и крепко сжал ее руку:

— Ну, Ань …? Говори. Я извелся.

— Фель … ничего она не сказала …

— Как это не сказала? Вообще ничего не увидела?

— Нет, не увидела… может не хотела мне говорить, расстраивать?

— Да плевала она на «расстраивать». Что назначила? Ультразвук? Что еще? К онкологу послала?

— Да, ультразвук, кровь … про онколога и речи не было.

— Ань, ну что же ты не попросила тебя направить. Что ждать? Она что не понимает, что тут все дело во времени. Пойди еще раз к ней зайди, или давай я зайду … нам нужен онколог. Хорошо, ничего не надо. Я позвоню Олегу, он сам нам онколога найдет.

— Подожди, не надо ему звонить. Подождем … несколько дней ничего не решат.

Из рентгенологии позвонили назавтра утром. Долго и занудно учили, как надо готовиться к обследованию. Ничего специального, просто следует с утра много пить и не ходить в туалет. Мочевой пузырь растянется, все как-то особым образом сдвинется, чтобы было лучше видно. После завтрака писать хотелось нестерпимо и желание наконец сходить в туалет практически полностью вытеснило беспокойство. «Течка» почти прекратилась и это тоже было приятно. Хотя … Аня уже ничего не понимала. Она то отвлекалась от своих черных мыслей, то принималась думать о том, что придется все рассказать детям. Даже Сашке позвонить, хотя трудно было представить себе человека более далекого от женских болезней. Никто ничего не мог сделать, но … не сказать им было нельзя. Как это не сказать! Все придется обсуждать детально: что, чего, где … Какой-то кошмар. Потом операция, химия, или облучение, что там еще? А больше ничего.