Пробирка номер восемь - [27]

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что наши опасения по поводу новообразований не подтвердились. И это хорошая новость. Разве не так?

— Вы уверены?

— Да, я уверен. Анну смотрели и другие врачи. Никаких онкологических заболеваний у нее не выявлено.

— А как вы объясните … Феликс хотел ясности.

— Да я понимаю, о чем вы хотите спросить. Тут дело в том, что последний анализ крови показал уровень гормонов. У Анны нормальное содержание пролактина, фолликулина, эстрогена …

Доктор хотел продолжить, но Феликс его прервал.

— В каком смысле нормальное? Вы же не хотите сказать, что это были месячные? Как это может быть? У вас есть какое-то объяснение? Феликс всей душой хотел быть вежливым, но агрессия прорвалась в его тон.

— Фель, ну что ты на него напираешь … тихонько сказала по-русски Аня. Доктор сделал вид, что не заметил ни агрессивного тона, ни обмена репликами по-русски.

— Да, это действительно похоже на месячные, хотя объяснить такой для возраста Анны уровень гормонов мы не можем. Будем наблюдать.

— А нам что делать?

— Ну, прежде всего вы должны успокоиться, ведь жизни Анны ничего не угрожает. Она — здоровая женщина. Спохватившись, что в присутствие Анны, он говорит о ней в третьем лице, Мелвин обратился к ней.

— Анна, вот вам направление. Пожалуйста, повторите анализ крови через пару недель. Не забудьте, натощак.

Говорить было больше не о чем. Было видно, что доктор Мелвин сказал им все, что собирался и мог. Аня с Феликсом поднялись. Доктор Мелвин снова улыбался и пожимал им руки. В машине они принялись было обсуждать услышанное, но оказалось, что обсуждать особо нечего. Очевидно, что Мелвин ничего не объяснил, потому что у него и не было никакого объяснения. Какая-то дикость, хотя … у Ани не было рака, а остальное они переживут. Казалось бы можно было расслабится, им несказанно повезло, Аня будет жить дальше … Но расслабления не происходило.

— Ну, вот, Ань, будем считать это ложной тревогой. Ничего у тебя нет. Слава богу. Мы с тобой сегодня выпьем. Если бы ты знала, как я волновался.

— А сейчас ты, Фель, больше не волнуешься?

— Нет, что волноваться? Онкологии нет. Ты, что, не слышала?

— А что это? Какие-то типа месячные? Может я чего-то не поняла.

— Подожди, Ань. Разумеется это не месячные. Такого не может быть. Просто уровень гормонов ни с того ни с сего повысился, и организм среагировал. Может больше ничего такого больше никогда не будет. Было и было. Посмотрим …

— Ладно. Я тоже очень довольна. Умирать, ведь, неохота. Хорошо, что мы ребятам ничего не сказали. Видишь, и говорить-то, получается, не о чем.

В этот вечер они действительно немного выпили, Аня могла бы банкет продолжить, но Феликс в последнее время почти не пил. Все-таки их обоих отпустило, они строили планы на Новый год, обсуждали Сашкино обещание приехать. Аня сетовала на то, что он до сих пор не женат, Феликс умолял жену не задавать сыну на эту тему вопросов. Они оба знали, что любое вмешательство в личную жизнь Сашку дико раздражает, но Аня не могла удержаться и каждый раз при встрече «наступала на грабли».

Ночью Феликс опять был удивлен Аниным недавно открывшимся аппетитом, натиском, инициативой в постели. Все это было новым, что это она вдруг… что это с ней? Ответ лежал на поверхности: просто у Ани было замечательное настроение. Но, так ли все это было «просто», Феликс не знал, и пытался об этом не думать, у него получалось. Его старушка была неузнаваема, и это не могло не радовать.

После пережитого стресса, Аня постепенно входила в колею. Ходила на тредмиле, вновь частенько смотрела на себя в зеркало и радовалась своему обновленному облику: если она похудела не из-за опухоли, то почему бы и не порадоваться. Она вновь сдала анализ крови и вечером получила результат. Уровни гормонов — в «норме». Просто для ее возраста это давно уже не было нормой. Аня не поленилась и посмотрела в интернете конкретные цифры для разных возрастных групп. Цифры ее обескуражили, но что ей было снова по-этому поводу идти к доктору Мелвину? Доктор ее не зовет, и ладно … Феликс ей сказал, что какие-то лекарства существовали, чтобы гормональный уровень снижать, он даже принялся объяснять ей, в каких случаях их применяли в том числе и в психиатрии … Аня не стала слушать, ей сказали, что она — здорова, и этого ей было достаточно.

Приходу вторых «месячных» она уже не слишком удивилась. Маразм конечно, но … что ж делать! Кожа ее выглядела почти молодой, стала гладкой, упругой, совершенно чистой. «Это просто мой обмен веществ совершенно обновился. Что-то в организме щелкнуло, и вновь завелось. Ну и хорошо». Аня сама себе нравилась. Никто ей уже больше не делал комплиментов, ее внешний вид в семье примелькался.

Феликса не так поражала Анина внешняя перемена, которую он, живущий с ней под одной крышей десятки лет, не мог не замечать, Аня менялась психологически. Она, как ему казалось, обретала вторую молодость. После их приезда в Америку, Аня как-то сразу постарела, то ли потеряла самоуважение как женщина, то ли не сразу смогла утвердиться на работе. Она была нервной, раздражительной, не верила в себя. Понадобилось время, чтобы Аня привыкла к своей новой жизни и возрасту, чтобы все у нее наладилось: дети не нуждались в опеке, опыт не дал потеряться в новой действительности, Аня полностью утвердилась в своем ощущении бабушки семейства, приняла свою, как она сама говорила «старость», и не особенно от этого страдала, перестала даже сравнивать себя с молодыми. Да, и он, такой для нее раньше всегда желанный, прочно стал в Анином сознании старым, верным, надежным супругом. Секс казался ей нелепой обязанностью, допустимой, но совершенно ненужной, необязательной, докучливой. А сейчас Аня перестала чувствовать свой возраст? Что с ней происходило, что она вновь оказалась на пике формы?