ProАнглийский - [15]
В 2016 году на портале ВВС была опубликована следующая статья. Привожу её в адаптированном переводе целиком. С оригиналом можно ознакомиться по ссылке: http://www.bbc.com/capital/story/20161028-native-english-speakers-are-the-worlds-worst-communicators
Носителей английского языка никто не понимает
Одно маленькое слово в письме стало песчинкой, обрушившей на международную компанию лавину гигантских убытков.
Это письмо было написано на английском языке его носителем в адрес коллеги, для которого английский был иностранным.
Получатель письма не был уверен в правильности перевода одного из слов: он заглянул в словарь, нашёл там два противоположных значения… И выбрал неправильное.
Несколько месяцев спустя руководство компании решило разобраться, что же привело проект к краху, который обошёлся в сотни тысяч долларов.
«Как обнаружилось, виной всему стало то самое злополучное слово», – поясняет британский преподаватель искусства общения и межкультурных различий Чиа Суань Чун. Она не говорит, о каком слове шла речь, так как его отраслевая специфика позволила бы нам догадаться о том, в какой компании произошла эта история.
«Ситуация всё больше выходила из-под контроля, поскольку стороны продолжали подразумевать противоположные вещи».
Как утверждает Чун, парадокс заключается в том, что носители языка действительно зачастую доносят свою мысль до других хуже, чем те, для кого английский является вторым или третьим языком.
«Многие англоязычные люди были рады, когда английский стал языком всемирного общения, – объясняет Чиа Суань Чун. – У них исчезла необходимость изучать иностранные языки.
…Но всё чаще мы видим такую ситуацию: комната для совещаний полна людей со всех концов света, они общаются на английском и прекрасно понимают друг друга… И тут в комнату входит англичанин или американец – и его никто не понимает.
Оказывается, для тех, кто разговаривает на чужом – втором или даже третьем – языке, характерна бóльшая содержательность речи и точность в выражениях.
С другой стороны, — рассказывает Чунь, — носители английского языка зачастую говорят чересчур быстро, пересыпая свою речь шутками, сленговыми выражениями и специфическими культурными отсылками.
В электронной переписке они могут поставить своих адресатов в тупик странными сокращениями вроде ОВО, которое означает всего-навсего «отсутствует в офисе» (от англ. OOO – out of office)».
«Англоязычный человек может оказаться единственным, кто не захочет идти другим навстречу или подстраиваться под окружающих», – добавляет преподаватель.
Как добиться понимания слушателей
Поскольку для большинства жителей планеты английский не является родным языком, подстраиваться, вероятно, придётся все же англофонам.
«В ситуациях, когда используется „лингва-франка“ – единый язык межнационального общения, которым обычно является английский, носители языка оказываются в невыгодном положении, – рассказывает профессор британского Саутгемптонского университета Дженнифер Дженкинс, которая специализируется на различных вариантах английского языка в мире. – Именно англофонам труднее всего объясниться самим и понять других людей».
Люди, которые говорят на иностранном языке, обычно обладают в нём более бедным словарным запасом и выбирают простые фразы без цветистых оборотов и сленга. Это помогает им понимать друг друга без двусмысленностей.
Например, профессор Дженкинс выяснила, что в британских университетах студенты-иностранцы легко общаются на английском и быстро адаптируют свою речь, чтобы их могли понять однокашники, хуже владеющие этим языком.
«Что такое РВП, чёрт возьми?»
Родной язык Михаэля Блаттнера из Цюриха – швейцарский диалект немецкого, но на работе он по большей части общается на английском.
«Те коллеги, для которых английский язык не родной, часто говорят мне, что понимают меня лучше, чем носителей языка», – говорит Михаэль, который работает директором по обучению и сертификации в отделе международных операций компании Zurich Insurance Group.
Больше всего иностранцев пугают аббревиатуры.
«В первом же разговоре о международных делах я услышал „РВП – 16:53“ и подумал: „Что такое РВП, чёрт возьми?“ – вспоминает Блаттнер (РВП – расчетное время прибытия. От англ. ETA – estimated time of arrival). Более того, в британском и американском вариантах английского сокращения могут различаться до неузнаваемости».
Блаттнер отмечает и нюансы культурного подтекста: например, если британец говорит о каком-то предложении: «Это интересно», его соотечественник сразу понимает, что тот считает затею полной ерундой, тогда как представители других народов примут всё за чистую монету.
Кроме того, путанице способствуют и такие факторы, как употребление редких слов и быстрая или невнятная речь, особенно на фоне плохого качества телефонной или видеосвязи.
«Ты теряешь нить разговора и переключаешься на другое дело, потому что не имеешь ни малейшей возможности понять собеседника», – признаётся он.
«Как правило, 90% времени выступлений на собраниях приходится на ораторов, для которых родной язык – английский, – отмечает Михаэль Блаттнер. – Но ведь и других людей пригласили туда не просто так!»
В молодости Пастернак проявлял глубокий интерес к философии, и, в частности, к неокантианству. Книга Елены Глазовой – первое всеобъемлющее исследование, посвященное влиянию этих занятий на раннюю прозу писателя. Автор смело пересматривает идею Р. Якобсона о преобладающей метонимичности Пастернака и показывает, как, отражая философские знания писателя, метафоры образуют семантическую сеть его прозы – это проявляется в тщательном построении образов времени и пространства, света и мрака, предельного и беспредельного.
Подготовленная к 135-летнему юбилею Андрея Белого книга М.А. Самариной посвящена анализу философских основ и художественных открытий романов Андрея Белого «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев». В книге рассматривается постепенно формирующаяся у писателя новая концепция человека, ко времени создания последнего из названных произведений приобретшая четкие антропософские черты, и, в понимании А. Белого, тесно связанная с ней проблема будущего России, вопрос о судьбе которой в пору создания этих романов стоял как никогда остро.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.