Про Стёпу - [104]

— Не будем им мешать. Соня знает, что надо делать…

Пока Соня и Муся колдовали над муравьиной царицей, все остальные занялись своими делами. Саша лежал и отдыхал после изнурительного тоннелестроения. Стёпа захотел просто побродить по лесу и полюбоваться красивыми растениями. А дядя Боря не стал терять времени даром и решил отыскать корень дягеля.

Через полчаса Соня встала и все поспешили к ней.

— Ну что там? Как успехи?

— Кажется, всё получилось. Мы с Мусей всё ей рассказали, и она вроде бы нас поняла.

— А откуда ты знаешь? Разве она умеет говорить?

— Я услышала её… Голос… Он прозвучал прямо у меня в голове… Сначала мы долго всё объясняли ей. Про ломехуз этих, про то, что муравейник может погибнуть… Потом я включила «молчание ума» и через какое-то время услышала слабый голос. Он сказал… Не сказал… Но я услышала…

— А что она тебе сказала?

— Сказала спасибо. Сказала, что всё поняла. Она даст команду своим слугам, и они с помощью запаха разнесут приказ царицы по всему муравейнику и наведут порядок в нём.

— А как её зовут, она не сказала? — спросил Стёпа.

— Сказала, но я не знаю, как это произнести…

— А на что это похоже?

— На… музыку…

— Ну, спой, — предложил дядя Боря.

Соня задумалась, потом попыталась спеть несколько нот. Получилось протяжное А-и-е.

— Нет, не могу… Хотите, я буду думать, а вы послушайте…

Все окружили Соню плотным кольцом, закрыли глаза и постарались уловить её мысли. Стёпа сначала ничего такого не слышал, как вдруг… в его Душе зазвучала прекраснейшая из мелодий. Она была короткая — всего три ноты, но ничего красивее её Стёпа никогда не слышал. Он забыл обо всём на свете и вывалился из Пространства и Времени, как будто его околдовали… Когда он открыл глаза — круг уже разомкнулся, но было видно, что все услышали эту дивную музыку. Лица у всех светились, и всем было радостно и спокойно на Душе.

Соня аккуратно положила царицу обратно в цилиндр, и Саша с большими предосторожностями доставил её на место, замазав камеру глиной и засыпав её землёй. Пришло время возвращаться домой. Настроение у всех было приподнятое. Всю дорогу до реки только и разговоров было про Сашину доблесть. Саша был герой дня. Если бы не он — ничего бы не вышло.

Когда стали грузиться в лодку — откуда ни возьмись, появился ещё один бобёр. Это был приятель дяди Бори — дядя Витя. Они как следует обнялись, и дядя Боря представил дядю Витю. Оказалось, что он тоже любит музыку и пишет иногда песни. Дядя Боря познакомил дядю Витю со свей командой, и рассказал про Сашины подвиги. Дядя Витя был рад знакомству, и пообещал написать песню про Сашу и его геройство. Забегая вперёд скажем, что своё обещание дядя Витя выполнил и написал песню, которая так и называется: «Саша».

На обратном пути Соня разговорилась с Сашей. Саша вначале смущался — ему до сих пор было неудобно за поведение своего друга Серёжи. Но постепенно напряжение ушло, и доверие между ними восстановилось. Саша очень зауважал Соню — за её целеустремлённость и доброту. А уж как Соня зауважала Сашу за его храбрость и мастерство — и говорить не приходится. Теперь они крепко сдружились, и Стёпа был рад, что когда он уедет в город, Соня не останется одна.

На берегу все долго прощались и обнимались с дядей Борей. То, что они пережили вместе, когда слушали имя царицы муравьёв, сделало их Души ещё более родственными, чем раньше. Теперь у них была общая тайна, которую они, даже если бы захотели, никому не смогли бы рассказать. Дядя Боря поспешил к своей гитаре, вдохновлённый и окрылённый. Стёпа с Соней проводили Сашу домой, договорившись завтра опять встретиться, и расстались у развилки.

Глава 27. Совесть

Когда Стёпа вернулся домой, папы ещё не было. Стёпа пожалел, что не пошёл вместе с Соней — ему не терпелось узнать, чем же занимались их папы. Когда папа, наконец, явился домой, его было не узнать. Стёпа сам был в приподнятом настроении и горел желанием рассказать папе об их успешной экспедиции на Остров Баскервилей. Но когда он увидел лицо папы — он забыл и про остров и про царицу и про всё остальное. Это было не лицо. Это было…

Солнце, наверное, выглядело бы чёрной дырой, если бы его сейчас решили сравнить с папиным лицом… Наполеон при Аустерлице позорно бежал бы при одном только виде триумфатора — папы…

Но каково же было Стёпе, когда папа отказался рассказывать о причинах своего сияния, ограничившись скупым: «Завтра сам всё увидишь». Пришлось Стёпе вспоминать о своих приключениях и докладывать о них папе. Папа, не смотря на свой триумф, был очень горд Стёпой за то, что тот участвовал в таком благородном деле.

На следующий день Стёпа еле дождался конца пробежки, и с нетерпением ждал, пока папа прожуёт своих комаров. Всю дорогу к Соне он тащил папу, как буксир тащит баржу. И спешил он, как оказалось не зря. Когда они с папой прибыли на место, выяснилось, что Соня с мамой уже прокатились на самолёте. Ещё вчера. Дядя Алик не смог удержаться и устроил для них презентацию. Соня с горящими глазами, взахлёб стала рассказывать Стёпе об изобретении их пап и описывать все радости, которые он должен испытать в воздухе — как бы поощряя Стёпу не откладывать полёт и самому ощутить все его прелести. Наивная. Знала бы она, как долго Стёпа мечтал об этом. И, не смотря на то, что Стёпа, который своим намерением сделал возможным этот полёт для всех, а сам оказался последним, кто ещё не летал — он не обиделся и радовался вместе с Соней.