Про Лису (Сборник) - [15]
— Мои поклонники существуют лишь в твоем воображении, — улыбнулась Лиса.
Вдруг порывисто сорвалась с места, обошла стол, опустилась на пол рядом с ним, склонила голову ему на колени и прошептала срывающимся голосом:
— Останься сегодня дома, прошу.
Зарылся длинными пальцами в ее влажные волосы. Погладил тонкие плечи, с которых трогательно свисала хлопковая ткань его темно-синего халата. И нежно, как только мог, проговорил:
— Останусь. Но у меня просьба к тебе.
— Это шантаж, — буркнула Лиса.
— Это взаимовыгодная сделка.
— Я постараюсь.
— Останься со мной навсегда.
— Иначе не будет. Но ты прогадал. Я заполучила товар получше, — она нашла его ладонь и сплела свои пальцы с его.
Важна не находка, а поиск? К черту!
Пианист вдруг подумал, что никогда ничего не искал в действительности. Глубины слишком преувеличены. Он всегда знал, что ему нужно то, что на поверхности, совсем близко. Только нужное неизбежно ускользало из его рук — разве салфетка с нотными знаками решает жизнь? Разве один снимок фотографа переворачивает ее с ног на голову? Разве случайно купленный билет на поезд становится билетом к счастью?
Как он сказал? Треть жизни он мечтал набрать ей горячую ванну и заварить чаю? Мечты имеют свойство сбываться.
Ночью он будет просыпаться от кошмаров в холодном поту и будить ее, когда она закричит. Завтра снова станет перемалывать в себе сомнения в верности ее выбора, раздирая себя до крови.
Но сейчас ее голова лежит на его коленях. А его пальцы подрагивают, цепляясь за ее. Истома, какая овладевает им, когда он слышит музыку, вырывающуюся из-под его рук, накрывает его с головой. Он садится к ней на пол. Берет своими губами ее губы, пробуя их на вкус — вкус сигарет, чая и чего-то еще, что принадлежит только ей. Стягивает с нее свой халат, освобождая мягкое податливое тело до пояса. Она похожа на русалку с мокрыми волосами и голой грудью. И почти дикими, сверкающими глазами. Его собственная сорочка летит в сторону. И теперь можно прижаться к ней кожей. И слышать музыку ее сердца и ее дыхания.
Это потом он отнесет ее в постель. Сейчас ему довольно и кухонного пола.
Изумруд для Лисы
— Солнце, — лениво изрек Пианист, глядя в окно их маленькой кухни через светлые занавески с занятными бабочками. В этом незамысловатом слове именно теперь было немало значения. Первое ясное утро за три недели хмурого неба, выплескивающего свои слезы то громким плачем, то едва слышными всхлипами.
Он сунул руки в карманы и смотрел, чуть щурясь, как по улице на велосипеде, быстро вращая педали, мчит почтальон. Губы Пианиста едва заметно улыбались. Потом он резко отвернулся от окна, откинул со лба влажную черную челку и подмигнул Лисе.
— Солнце, — подтвердила она и допила лимонад. Он был кислым до невозможности, но она этого совсем не замечала. — Теперь станет душно.
— Это лучше, чем если бы у нас выросли плавники.
— Ты просто не любишь дождь, — Лиса поднялась, услышав, как звякнула крышка почтового ящика.
Пианист проследил за ней взглядом. И помолчал. Он действительно не любил дождь. Тот бил по подоконнику, отдаваясь в висках. Его можно было заглушить только музыкой. Иначе он возвращался туда, куда возвращаться не хотел. В жидкую грязь по колено. В струи воды по прилипшей к телу одежде. К невыносимому холоду, который казался хуже адова пламени. И тогда он снова чувствовал тяжесть тела того, кого тащил на себе столько шагов, что не счесть. И не слышал больше запаха крови — о, он ненавидел запах крови — его тоже смыло дождем. И ощущал холод внутри, отбрасывая странные вопросы о том, почему не касается больше прерывистое дыхание его шеи. Потом раздавался голос Лионца. Этот голос Пианист слышал раз за разом. «Он умер». И по мерзлой земле скользили пальцы. Под ногти забивались мелкие камни. Физическое было прежде всего. Инстинкты были сильнее мыслей. Раз за разом он видел это в своих кошмарах. Почему это? Ведь было худшее. Гораздо худшее. Но приходило это.
— Домой на обед я не успею, — проговорил Пианист, зная, что ей это и так известно.
Она чуть пожала плечами в ответ.
— И на завтрак опоздаешь. Я помню. Но тебе ведь это нравится?
— Моя жизнь мне нравится, — усмехнулся он.
Она кивнула и вышла из кухни.
На много часов Лиса оставалась одна. Она не любила, когда он задерживался у Бернабе. Часто просыпалась, прислушиваясь к ночным шорохам, смотрела на часы, курила, пыталась снова заснуть, чтобы проснуться меньше, чем через час. Теперь же этот старый дурак затеял танцевальную ночь, утверждая, что такова местная традиция. И по странному стечению обстоятельств в Ренн приезжал Изумруд.
За время войны они виделись лишь однажды. Бесконечно давно в Париже, занятом немцами, когда она получила разрешение выступать в лагерях и военных частях. Но с тех пор они часто писали друг другу. Их неосуществившийся брак перерос в теплую дружбу. Она оставалась в ее жизни, когда ушел Пианист. И порой Лиса верила, что его письма и возможность на них отвечать стали надежной поддержкой, когда ее мир неумолимо катился в пропасть, из которой не выбраться.
Она механически перебирала в шкафу вещи, с улыбкой вспоминая короткое письмо Изумруда в ответ на ее сообщение о смене адреса. Даже не письмо, записка. О том, что он приедет.
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Блестящему адвокату и любимцу женщин Ярославу Закревскому шеф поручает несложное, прибыльное для конторы и самого коллеги дело – развод олигарха. Но в новогоднюю ночь Слава совершает поступок, который может быть безрассудством или подставой. Чем он окажется на самом деле – покажет лишь время.
Аннотация к книге "Роман о дружбе по любви" #3 Имена Жизнь Сани Григорьевой мало чем отличалась бы от жизни тысяч других девушек. Если бы не древний «Мерседес», два гнома, Медведь и старый друг. Впрочем, совсем не старый и не совсем друг. И потому многое можно изменить, когда наступает подходящее для перемен время. Иногда нужно лишь подождать.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Вместо планируемой свадьбы Герман расстался с невестой. Вместо Цюриха отправился в Черниговскую область. Вместо сувенира из отпуска привез фиктивную жену. Отныне многое у Германа и Даши почти понарошку.
Их семью можно было бы назвать совершенно обыкновенной и внешне ничем не отличающейся от любой другой. Квартира, машина, работа, дети, кот. Их брак, может быть, и не самый счастливый, но вполне себе благополучный. Во всяком случае, так он выглядит со стороны. Если не принимать в расчет одно "нo". Вернее, два "нo". Или три? Четыре? Да они рехнулись?Или решили свести с ума собственных авторов?Впрочем, JK et Светлая пытаются сохранить видимость ясного рассудка и старательно записывают все, что им рассказывают эти неадекватные.Их история - абсолютная импровизация, в которой возможно все.
Особая форма романа состоящая из многочисленных писем, что присылают Олегу Рыбаченко. Очень интересная и неповторимая форма с множеством интересных комментариев. И остроумных замечаний.
Русская боярыня воспитанная в монастыре, приезжая домой попадает в водоворот политических интриг от которых приходится бежать. Ее преследуют очень навязчивый ухажер, наследный принц Франции. Но боярыня молода и упряма, поэтому несносному кавалеру придется хорошо " побегать" что бы добиться расположения девицы.
Выполняя рутинное поручение, Фредерика оказывается в обстоятельствах, вынудивших ее познакомиться с миром, существующим параллельно с реальностью обычных людей. Там обитают вампиры, и у них свои амбициозные правители, свои непреложные законы, там все пропитано магией и самыми темными желаниями. Оказавшись среди обитателей тьмы, Фреда узнает свое прошлое и обретет любовь, цена за которую окажется слишком высокой. Прошлое встретится с настоящим, а человеческая жизнь станет элементом, связующим то, что не может и не должно быть связано никогда и ни в одном из миров.
А что, если незнание о своих провинностях тоже не освобождает от ответственности? Зачастую, во всех своих бедах человек виноват сам. Но в жизни Саши с самого детства начались необъяснимые проблемы, причины которых были неясны. Какая-то невероятная череда проблем окружила его и продолжала держать в своих цепких лапах, не давая понять причин всех невзгод. Результатом всего этого стала испорченная репутация, отсутствие друзей, и даже контроль со стороны органов правопорядка. Лишь горстка людей, верящих Саше, помогут ему найти причину происходящего.
На раскопках на острове Поллепель в руинах замка, Моника находит бутыль с посланием внутри. Она, не задумываясь о последствиях, с легкостью вскрывает пробку и зачитывает древнее заклинание. Что было дальше, Моника помнила смутно. Очнулась Моника уже в больнице и, как оказалось позже, в психиатрической. Куда ее определил «любимый мужчина», не забыв прикарманить находку. Да только обитатель таинственной колбы уже выпущен и теперь сосуд бесполезен. Джинн ищет свою спасительницу, чтобы выполнить ее три желания. Но стоит последнему желанию сорваться с уст девушки, как она окажется во власти джинна.
Он всегда приходит без приглашения во тьме ночной. Имя этому гостю Страх, черный человек, Король Кошмаров. Но разве так страшны иллюзии, если сравнивать с тем, что выплескивает водопадом реальность? Бугимен после поражения ищет способ восстановить свою силу и выместить гнев. Казалось бы, явиться к той, что постоянно видит кошмары — лучшее решение. Но так ли все просто?
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».