— Угу, — согласился с другом инспектор.
— Вот они и ускакали, позабыв про всё на свете. А спецотдельский — тот да. Тот, на что хочешь могу поспорить, умышленно не отдал приказ. Чтобы нам указать на наше место. В воспитательных целях и ради профилактики гордыни. А потом Карповичу сообщил. Тому деваться некуда — пришлось нас припрягать.
— Козёл полупид... полунехороший.
В последнее верилось легко. Инспекторы не раз убеждались в надменности и снисходительном презрении параллельной структуры, всячески подчёркивающей по поводу и без, что они-то настоящим делом занимаются, о котором и говорить нельзя ввиду секретности, а Сергей с Антоном — выше мелочёвки не поднимутся никогда. Исключение из всей этой братии с праведно-постными мордами составлял лишь македонец Александрос — серьёзный, неоднократно проверенный в деле, но крайне нудный мужик.
— С покойным понятно, — уныло пробормотал Иванов. — Данные есть?
— Калиниченко. Пётр Сергеевич. Сам из Казахстана родом. Алкаш и размазня по характеру.
— Сожрал его кто — установили?
— Я же говорил, — призрак зажмурился, давя в себе очередной порыв сбегать в магазин за новой банкой. — Нежить.
— Да я не о том... Взялась она откуда? Мы же ни сном, ни духом...
— Из старых труб, наверное... Я до конца не понял — шефу некогда было. По месту определимся.
***
...Искали последнее прибежище бездомного долго. Как всякий опытный в бродяжничестве человек, он умело прятал своё жилище от посторонних глаз. Если бы не Швец с его всепроникающими возможностями — в жизни бы не догадались посмотреть за кустом у загаженного, наполовину разрушенного гаража-самостроя. Там оказалась маленькая, похожая на люк дверца в тесное подземное помещение с проржавевшими трубами, закисшими вентилями, между которых лежала пропитанная зеленоватой, воняющей разложившимся трупом, слизью куча замызганного тряпья, служившего обитателю лежанкой.
Брезгливо порывшись подобранной на улице деревяшкой в чавкающей жиже, кое-как растащили рванину в стороны. Осмотрели открывшийся после расчистки пол, на котором ночевал Калиниченко при жизни. Ни пентаграмм, ни прочих хитрых амулетов. Бетон как бетон, самый обычный, только грязный.
Перешли к груде разнообразного хлама, сваленного в дальнем от входа углу, и призрак почти сразу палкой вытащил оттуда небольшую, рыжеватую шкурку с белыми пятнами.
— Кошку сожрал? — предположил Серёга.
— Собаку, — подойдя к открытой дверце и рассмотрев добычу в подробностях, ответил напарник. — Совсем опустился.
Дальнейший осмотр много времени не занял: грязные пакеты из-под просроченных сосисок, засохшие корки, помойно-бытовой мусор, сбоку — пластиковые бутылки с водой и чем-то жёлтым (открывать не стали), на небольшом уступе — немудрёные пожитки в виде расчёски, истрёпанной книжки без начальных страниц, стареньких очков с треснувшими линзами. Какие-либо документы отсутствовали.
Перешли непосредственно к восстановлению картины происшествия. Просветили Печатями трубы, появляющиеся из стены одной стороны и уходящие в чёрный провал лотка в другой. Человеку не пролезть. Антон, дематериализовавшись, сунулся было, однако быстро выскочил оттуда как ошпаренный, заявив:
— Делать там нечего. Темно, сыро, тесно — разве что крысе пролезть, и грибок на стенах неприятный.
Немного удивившись такой брезгливости, Сергей, нахмурившись, пробурчал:
— Ясно. Кости где?
— Без понятия...
Этот вопрос занимал и Швеца. Инспекторы снова честно всё облазили, подсвечивая себе Печатями. Останков не было.
— Ничего не понимаю, — озадачено бубнил себе под нос Антон. — Здесь человека слопали, а следов с гулькин хрен. Одна лужа протухшая. Так не бывает...
Иванов не спорил.
Решив, что в третьем осмотре нет никакого смысла, друзья выбрались на свежий воздух.
— Костей нет, — глубокомысленно резюмировал призрак. — Ни одной.
— Я заметил. Спёрли?
— Думаю, да. Но не представляю, кому они понадобились. Наткнись на них детишки — тут бы уже погоны были, протокол писали, мелких успокаивали... Другие бомжи? — народ тёртый, пальцем бы не притронулись, убежали... А больше и грешить не на кого. Крысам уволочь тот же череп не под силу, прочее зверьё сюда не попадёт — дверь прикрыта.
Понимая правильность выводов друга, Сергей не преминул осмотреться по сторонам — стандартная, от всего далёкая рабочая окраина, почти выселки. Ждущие капремонта пятиэтажки, разрисованная всякими непотребствами детская площадка с переполненными урнами, небольшие, укатанные паркуемыми на ночь автомобилями пустыри между домами. Вдалеке какой-то дебил выставил на подоконник колонки и делится с миром гениальными рифмами под три аккорда: «Конвой... седой... бухой... судьбой». Людей у подъездов почти нет — день, на работе все.
— Ты знаешь, куда эти трубы могут вести? — рассеянно спросил он у напарника.
— На фабрику. Туда, — палец друга указал на ближайший дом. — Раньше там швейка была. Спецодежду всякую шили. Теперь — не знаю. Скорее всего — сплошь арендаторы обосновались. Им централизованные коммуникации без надобности — экономят. Есть вода со светом — и хватит. Потому и проржавело всё. А ты для чего спросил?
— Пытаюсь понять, на кой этот бункер построили.
