Про Ивана Хвата, русского солдата - [22]

Ощерил Кащей пасть широко и захохотал безо всякого чувства, словно был он не живым существом, а бездушным каким-то механизмом. Зубы же в оскаленной его пасти напоминали по форме тигриные.

— Ты зачем припёрся сюда, дурак? — отсмеявшись, обратился Кащей к Ивану, — Нешто не знаешь, куда ты попал, а? — и он добавил угрожающе, — Нет тебе ходу теперь обратно!

У Ивана даже сердце в груди ёкнуло.

Да только тушеваться он воли себе не даёт, прокашливается не спеша, усы разглаживает и к этому роботу обращается весьма смело:

— Раз пришёл, твоё злодейство, значит по делу. А коли вход сюда я разыскал, то, значит, и выход найти сумею… А вот дозволь спросить тебя, царь Кащей, — сделалось ему интересно, — я гляжу, сердца-то у тебя нету! Выходит, ты того… бессердечный получается, ага?

— Ха! ха! ха! — сызнова золотой истукан расхохотался, и его хохот мертвенный эхом от сводов далёких возвертался. А потом добавил презрительным тоном: А зачем оно мне, сердце это ваше бесполезное? Я живу не сердцем, а умом…

И для пущей убедительности, видно, он постучал кулаком себе по лбу. Раздался протяжный и звонкий гул.

— А ради чего живёшь-то тогда? — пытает демона Ванька, — Ради какого-то блага али так само?

— Хм, — тот в ответ усмехается, — Не просто для блага, а для высшего блага. Для себя! Я заимел великую силу и добыл великую власть!

Покачал головою Иван, поусмехался малость…

— Любопытно, — затем он говорит, — И что тебе эти приобретения дали? Какую такую сласть?

— Что ты в этом можешь понимать! — скривил губы злодей, — Я — силач несравненный! А ты… ты… — и он смерил Ваню уничтожающим взглядом, — ты козявка жалкая! А ну-ка — сдвинь с места вот этот шарик.

А на столе у него различные геометрические фигуры были навалены: пирамиды, кубы, цилиндры, шары, палки… Среди них и серебристый шарик лежал величиною с большое яблоко. Поглядел на шарик страшный хозяин приказывающее, и он по столу медленно покатился, по направлению к Ване. А затем и остановился, будто магнитом притянутый.

— Ладно, — сказал Иван и попытался рукою шарик поднять. Только что это? Не только приподнять ему его не удалось, но даже и сдвинуть ну ни на волос! Ваня уже и двумя руками его тащил да толкал, да только толку от его усилий меньше было, чем кот наплакал.

Не слушался колдовской шар его ни в какую!

Усмехнулся Кащей тогда криво и тягу эту великую пальцем к себе поманил. Взял он шарик подкатившийся да и сплющил его руками в блин, а потом на стол его положил и металлическим цилиндром гладко его раскатал. Затем положил он посередь блина сверкающего палку и свернул его в аккуратную трубочку. Вытащил палку мастер-блинопёк и дырочек понаделал в трубке острым своим когтем. Ну а после всех этих непонятных операций к губам он трубку поднёс и на ней заиграл. И до того печальную и саднящую мелодию исторг он из инструмента сего странного, что даже Ванька чуть было там не заплакал.

Поиграл Кащей-музыкант, словно был он где-нибудь на похоронах, а потом душу травить перестал и дудку за спину бросил. Лицо же его страшное мрачным сделалось прямо до невозможности.

— Э-эх, твоё злодейство, твоё злодейство! — воскликнул тогда Ваня, грусть-тоску с себя стряхивая, — Да на черта нам такая сила, коя душу бы в печаль заносила! — и к Кащею просительно обращается: А вот не имеется ли у тебя какой-нибудь балалайки, а? Показал бы я тебе тогда, что моя сила радость приносит, а не печаль!

И в тот же самый миг — швись! — балалайка у него в руках появилась. Взял её Ваня поудобнее, тронул пальцами струны звенящие и, оставшись звучанием вполне доволен, Кащею улыбчиво заявляет:

— Ты, царь Кащей, только не обижайся, а я тебе песенку шутейную сбацаю. Для смеху. Не принимай слова близко к сердцу…тьфу! — к чему там у тебя… что ли, к уму? За качество виршей, правда, не ручаюсь, потому как я по ходу выдумывать их буду… Ну что, господин дударь — так я спою?

Поглядел на него Кащей удивлённо и головою кивнул. А Ванька улыбнулся и голосом задорным куплетики шутейные затянул:

Тощий немощный Кащей

Захотел однажды щей

И с базара он надсадно

Тащит ящик овощей.

На губах у мрачного хозяина усмешечка зазмеилась нежданная. А Ванька далее чушь свою забренчал:

Наш Кащей забился в щель

Схоронился наш Кащей

И теперь его ваще

Не найдёт и пёс-ищей.

Рот у слушателя-Кащея раздвинулся до самых ушей. А Ваня следующий уже куплет вколбасивал меж тем ему в ухи.

Наш Кащеюшка-бирюк

Тут сидит ну как паук

Он рехнулся от потуг

Как нам сделать больше мук.

Кащей ажно хохотнул. А Ваня далее трындеть не преминул.

У железного Кащея

В голове не видно вшей

Но зато страстей на шее

Волокёт ярём Кащей.

Раз Кащей пустился в пляс

И весь день костями тряс

Ну а души разбежались

Их наш ухарь не упас.

Царь Кащей живёт один

Он бездушный господин

Потому он в скушной тине

Потонул с макушкой, блин!.

И ещё немало в таком же духе порол солдатик наш чепуху. А когда он играть, наконец, закончил и балалаечку свою прочь отставил, то Кащей по столу кулаком вдарил и громко весьма расхохотался. И в его хохоте, как Ивану показалось, нотки живые даже начали проскальзывать.

— Ай да Иван! Ай да хват! — принялся царь злодеев Ваню нахваливать, — Повеселил ты меня на славу. В жизни я так не смеялся. А и впрямь-то получается, что твоя хилая сила всю мою мощь пересилила. Насильно, оказывается, радоваться не заставишь!. А ну — говори, чего желаешь. Всё сполню, не сумлевайся!