Про Часы Мидаса - [15]

Только когда накануне нориной годовщины позвонил ее муж и спросил, смогу ли я завтра прийти, я осознала и ужаснулась, что забыла эту дату. Но завтра я не имела права прогулять общее собрание! Ничего изменить я уже не могла, а лишь — виновато извиняться.

Вот настолько я была тогда занята, если вовремя не отреагировала на такую дату. Что уж говорить о «Часах Мидаса». Они начисто вышли у меня из головы вместе со всеми связанными переживаниями. Нет на сайте этого дрянского журнала — нет его и вообще, и не было.

Два берега и мощь реки

В сценаристике есть понятие «точка невозврата». Это событие, от которого все меняется и никогда не будет прежним. В одну и ту же реку дважды не войти. В девяностые я ушла из профессии, потом и трудовую книжку засунула поглубже в стол, и даже после серьезного изменения отношений с гран-ами совершенно не собиралась возвращаться к «прошлой жизни». Это при совке было проблематично не работать по трудовой, рискуя оргести пару годков за тунеядство, а теперь-то — пожалуйста! Пусть нестабильные финансы, но только не офис, только не ежедневные путешествия до него и обратно, и тем более — командировки. Никакого возвращения в профессию, с ней покончено, точка невозврата пройдена: трудовая книжка упокоилась в ящике моего стола.

Впрочем, после прощания с «Бурдой» и полной финансовой ямы выбраться из нее мне помогли именно профессиональные инженерно-экономические строительные знания: они позволили мне переводить договоры, акты аудиторских проверок, европейские строительные нормы и книги по истории архитектуры и дизайну. На любимой и освоенной еще в «Бурде» тематике переводов — рукоделие и домашнее творчество — я смогу специализироваться лишь гораздо позже.

Зато работа в «Бурде» стала для меня, как теперь говорят, социальным лифтом. Когда в поисках переводов я приходила на собеседование, стоило лишь заикнуться о сотрудничестве с «Бурдой», меня принимали с распростертыми объятиями. Издательство «Артродник», занимавшееся книгами по искусству в основном от «Taschen», однажды даже специально под меня сильно расширило ассортимент книжек по рукоделию. В отличие от переводчиков-искусствоведов я ведь знала не только, что лицевые и изнаночные петли пишутся без кавычек, но и как держать спицы в руках.

Сейчас вдруг мне пришла мысль: когда в «новой жизни» я как переводчик получила в «Бурде» свой самый первый заказ, я ведь тут же побежала в книжный. За словарем! Вот насколько был лишним в «прошлой жизни» немецкий язык, который я учила в спецшколе, что через двадцать лет у меня дома даже не оказалось словаря. Книги на немецком, конечно, были, я вообще люблю книги, но одно дело на досуге почитать для себя, совсем другое — делать за деньги письменный перевод.

Так что, поговорка про реку, в которую не войдешь дважды, права лишь отчасти. Очень даже войдешь. Река не отпустит, никуда не денешься. Войдешь. Только с другого берега. Просто сначала придется перейти мост. И насчет «точек невозврата» в жизни все обстоит иначе, чем в кино. Впрочем, в действительности вообще все не так, как на самом деле.

Оглядываясь назад, в не такое уж и далекое прошлое, думаю, что очередная моя «точка невозврата» произошла именно тогда, осенью 2006-го. Река не отпустила, профессия. Очень уж глубоко во мне сидит стройка, и мне жалко дома. Жалко, что они страдают от жестокого обращения.

Я переводила книги, писала романы, но все меньше с каждым годом, зато все больше погружалась в сферу защиты прав собственников жилья. Кто же еще сможет защитить права домов на достойную жизнь? Здесь, в отличие от сферы книжной, где я все равно оставалась сбоку-припеку, здесь сразу я оказалась своей. На этом берегу реки мои знания по диплому и опыт из «прошлой жизни» крайне были востребованы и нужны.

Здесь все происходило наоборот: в жилзащиту, как и экозащиту, больше шли гуманитарии и даже музыканты, для которых строительные сметы, процентовки, схемы водоснабжения и отопления, даже формы платежек казались чем-то инфернальным. Им приходилось в буквальном смысле садиться за парту и получать новое образования. К гуманитарным наукам тут имеют отношение лишь нормативно-правовые акты, законы и кодексы, впрочем, еще и административная переписка. Да, все по-русски написано, но канцеляритом. А русский канцелярит, как и русский мат — язык особый, национальное достояние. Не учат в школе.

Вот и стала я, защищая бедолаги-дома, вместо забавных любовных историй вести занудные административные переписки, сочинять статьи далеко не развеселой жилищной тематики и все активнее сотрудничать с тематическим журналом «Председатель ТСЖ». Тут и дипломные знания, и новые навыки — сочинительство и редактура — воссоединились окончательно. Правда, немецкий язык опять становился лишним, как и личная жизнь, на которую у меня в двадцати четырех часах просто не оставалось времени.

Мир, где музыка и Дед Мороз

Люди живут вместе, когда не могут жить друг без друга, или им больше негде жить. А у нас с гран-ами было где, и буквально через считанные дни после того, как вышел в свет мой первый рассказ, мы стали жить каждый, что называется, на своей жилплощади. Сочинять истории совершенно не обязательно, лежа вместе на одном диване, вполне можно и по телефону, лежа каждый на своем. Кстати, благодаря современным средствам коммуникации великую Самоизоляцию-2020 я замечательно провела вместе со своей подругой-поэтессой в разных городах и даже разных странах. Мы отлично развлеклись, обеспечив себе позитивный настрой, сочиняя комедию про победу над ковидом, естественно.