Про Часы Мидаса - [13]
— Что, нравится? — спрашиваю.
Дина шумно переводит дух и говорит Генриху:
— Ты спятил? Это авторский текст, как ты мог отдать его рерайтить?
Тот отшатывается, встряхивается:
— Ты что? Я его вообще не видел! Ну, скажите, — обращается он ко мне: — Мы же вместе с вами ходили к выпускающей, и вы сами отдали ей дискету.
— Да, — подтверждаю я. — Так и было. Сама отдала.
— Дина, честное слово, я ее дискету даже не держал в руках!
С этими словами он берет журнальчик, переворачивает и вглядывается в выходные данные. А там шрифт мельче, чем даже пишут на продуктах состав. Генрих подносит журнал поближе к глазам, подальше, приподнимает очки, возвращает их на место.
— Дай сюда, — говорит Дина, которая, кстати, тоже в очках. — Ты прямо, как мартышка из басни. У меня лупа есть!
— У меня тоже! — говорит Генрих, оборачивается к своему столу и уверенно сразу вытаскивает лупу из-под своего завала.
Дина фыркает:
— Ты так точно знаешь, где она у тебя?
— Конечно, а как же… Ну, все ясно. — И он произносит какую-то женскую фамилию.
— Господи! — Дина всплескивает руками. — Как же авторский текст мог попасть к этой корректорше?
— Только от вашей выпускающей, — сухо говорю я, мгновенно вспомнив ту девчонку, которая курила с нами на лестнице и страшно расстроилась, узнав, что за 1,5 у.е. нужна была действительно корректура, а она делала рерайт. И мне не по себе от этого воспоминания.
— Вот ведь калоша старая, эта корректорша, — доверительно говорит Дина, и мне становится немного легче, раз та девчонка не причем. — Ведь в который раз! Очень хочет, чтобы ей по две с половиной платили, как рерайтеру, вот и вечно пыжится доказать. Зараза…
— Я вообще не знаю, зачем она, — говорит Генрих. — Я не хуже нее могу программой проверять, а русский — не родной для меня. Ах, кто же мог подумать, что так получится! Ах, что же теперь делать!
Дина его передразнивает:
— Ах, ах! — и смотрит на меня: — Жалобу вам надо писать, качать свои авторские права.
— А на чье имя? — спрашиваю я, будто у меня в сумке ничего такого не заготовлено и из выходных данных, и с сайта я никакой инфы не извлекла.
— На исполнительного, креативного, он в одном лице.
— А как его фамилия? Имя-отчество? Запишите мне на каком-нибудь листочке. Пожалуйста.
Дина с Генрихом переглядываются, и он пожимает плечами. Ох, думаю, не переборщила ли я?
— Вот я не знаю, — говорит ему Дина и уже мне: — Он у нас новый. Еще не представляли коллективу. Та ушла. Пишите только должность, без фамилии.
И я отправилась домой переделывать жалобу. Речь о договоре на вампирский роман так и не зашла: Дина сама поняла, что пока я не разберусь с «Часами Мидаса», ничего нового от меня не ждать. Юрист был очень удивлен моим рассказом, но посоветовал все же не расслабляться и никому в «Амадеусе» не доверять. Я усовершенствовала жалобу, добавив описание реакции Дины и Генриха, мы с юристом погоняли друг другу новый текст, потом я распечатала и назавтра все отвезла. Дина сама опекала меня.
Готический хохот
Недели через две я позвонила в секретариат. Мне сказали, что кто-то там в отпуске, и не нужно волноваться, вопрос будет решен, и со мной созвонятся. Действительно, еще через пару недель мне позвонила какая-то женщина, совсем не помню, кем она представилась, как и хода нашего разговора. Помню только оставшиеся от него неприятные ощущения. У нее постоянно менялось настроение: она была то приторно вежливой, даже заискивающей, то говорила резко, с металлом, то, пожалуй, грубила откровенно. Крайне раздражающий стиль общения. Может, он у нее от природы такой, может, и отработанный с психологом для эффективности давления на клиента.
Как бы там ни было, но результат беседы следующий: остатки тиража издательство изымает из продажи и буквально сегодня-завтра удаляет со своего сайта всякое упоминание о «Часах Мидаса». За это я не подаю иск о нарушении своих авторских прав. Но никакого нового издания в соответствии с моим текстом и никакой материальной компенсации за моральный вред. Если же я все-таки обращусь в суд, то сделаю хуже только себе потому-то и потому-то. Я сказала, что если они заинтересованы в моем новом романе, то… Она не дала мне договорить. Она рассмеялась. И вот этот смех я помню. Я очень хорошо запомнила этот смех.
Я созвонилась с юристом. Он сказал, что стоит подождать сутки, а затем проверить, убрано ли все с сайта. И в зависимости от этого, решать, как действовать дальше. Проверить, изъяты ли остатки из продажи, мы не сможем без решения суда или прокурора, а угрозы и специфический смех — типичное поведение аферистов.
На следующий день даже следов «Часов Мидаса» не осталось на сайте издательства. Очень хорошо. Маленькая победа. Теперь нужно дождаться или добиться от «Амадеуса» письменного ответа. Значит, надо туда снова ехать, может быть, снова писать. Но был уже сентябрь, и мой юрист убыл в отпуск. А в моем доме к осени стало очень неспокойно: с весны ходили слухи о точечной застройке во дворе, а то и вообще о сносе.
Натали и Нора
Единственная надежда дому выстоять: создать в доме юридическое лицо и оформить свои права на земельный участок. А для того чтобы начать такие действия, нужно провести в доме общее собрание собственников, чтобы все наши намерения можно было записать в протокол, и на основании этого протокола, то есть документа, соответствующим образом двигаться к целям. Я не могла в этом не участвовать в силу очень многих причин, о которых не собираюсь сейчас говорить, не та тема.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.