Призванные луной - [24]

Я вспомнила, как застенчиво улыбнулся Мак, когда я назвала ему свое имя. Вытерла щеки и глаза, но бесполезно. Я плакала о нем, о его родителях и брате, который даже не знает, что он мертв. Несомненно, они все сидят у своих телефонов и ждут его звонка.

Я спускалась с холмов к Спокану, когда более насущные потребности притупили мое горе и чувство вины: Адам начал шевелиться. Страх, что он умрет, сменился более сильным страхом, что он слишком быстро выздоровеет.

Мне оставалось проехать еще около двухсот миль, в основном по двухполосному горному шоссе, которое извивается между двумя десятками маленьких городков и где нельзя двигаться быстрее двадцати пяти миль в час. Последние шестьдесят миль — по дороге, которая на карте дорог штата отнесена к разряду «другие». Как я помню, в основном это гравий. Я подумала, что ехать нужно еще не менее четырех часов.

Доминантные волки залечивают раны быстрее подчиняющихся волков. По моим примерным подсчетам, пройдет не менее двух суток, прежде чем Адам сможет контролировать своего волка — но наносить увечья сможет задолго до этого. Мне нужно добраться до Брана раньше, чем Адам сможет передвигаться, и если он уже начал шевелиться, мне очень повезет, если я сумею это сделать.

Добравшись до Кер-д'Алена, где мне предстояло с федерального шоссе перебраться на обычное, я отыскала первый попавшийся фастфуд и купила тридцать гамбургеров. Девочка-подросток, подававшая мне пакеты, удивленно смотрела на меня. Я ничего не стала объяснять, а моих пассажиров она не могла видеть: окна фургона были завешены.

Припарковавшись на стоянке ресторана, я взяла несколько пакетов, перешагнула через Мака и стала снимать булки с мяса. Адам был слишком слаб: он лишь ворчал и хватал мясо, вымазанное кетчупом и сыром, так быстро, как только я могла ему давать. Он съел почти двадцать гамбургеров, потом снова впал в коматозное состояние.

Когда я свернула на идущее на север шоссе, в воздухе появились первые снежинки.

Я въехала в Трою, штат Монтана, браня густой влажный снег, который отвлек меня и заставил пропустить поворот, который остался в нескольких милях позади. Я залила доверху бак, попросила рассказать о дороге, надела на колеса цепи и направилась назад, туда, откуда прибыла.

Снег шел так густо, что дорожные рабочие не успевали его убирать. Следы машин, прошедших передо мной, быстро исчезали.

Указания парня с заправки я хорошо запомнила. Снова переехав реку Яаак, я замедлила ход. По сравнению с рекой Кутеней, вдоль которой мне предстоит катить следующие два часа, эта совсем крошечная.

Я внимательно смотрела на дорогу — и правильно делала. Небольшой зеленый знак, указывавший на поворот, почти совсем залепило снегом.

Впереди был виден след только одной машины. Но он свернул на узкую тропу, и после этого я отыскивала дорогу, направляясь туда, где нет деревьев. К счастью, деревья по сторонам росли густо и достаточно хорошо обозначали путь.

Дорога вилась по узкой речной долине, то поднимаясь, то спускаясь, и я радовалась тому, что у меня привод на все колеса. Однажды прямо передо мной пробежала пара чернохвостых оленей. Они бросили на меня раздраженный взгляд и удалились.

Давно я здесь не бывала — тогда у меня даже прав не было. Дорога мне была не знакома, и я начала тревожиться, что пропущу нужный поворот. Но вот она раздвоилась: одна часть обозначена четко, другая, по которой мне и предстоит двигаться, едва видна мне из фургона.

— Что ж, — сказала я Адаму, который непрерывно подвывал, — если мы окажемся в Канаде и ты меня все еще не съешь, мы сможем повернуть и начать все сначала.

Я уже думала, что именно это и придется сделать, когда, завершив очередной подъем, увидела деревянный знак. Я остановила фургон.

На знаке были вырезаны и выкрашены белым на темно-коричневом фоне красивые буквы: «Осиновый Ручей, 23 мили». Поворачивая туда, куда показывала стрелка, я удивилась тому, что Бран разрешил поставить знак, ведущий к нему. Может, ему надоело посылать провожатых — когда я уезжала, он настаивал на том, что нужно оставаться незаметным.

Не знаю, почему я решила, что здесь все по-прежнему. Ведь сама я за эти годы стала совсем другой. Следовало ожидать, что и Осиновый Ручей изменится. Но мне это не нравилось.

Непосвященному простительно подумать, что в Осиновом Ручье только четыре здания: заправочная станция и одновременно почта, школа, церковь и мотель. Дома, расположенные в конце подъездного пути под деревьями, совершенно незаметны. У заправки стояли несколько машин, но в остальном город выглядел покинутым. Однако я знала, что это не так. Здесь всегда есть наблюдатели, но они меня не побеспокоят, если я не сделаю ничего необычного — например, не привезу в своем фургоне мертвого вервольфа. Я остановилась под вывеской «Мотель Осиновый Ручей», очень напоминавшей знак, указывавший на город. Старый мотель был построен в середине прошлого столетия — это было длинное, узкое, без выкрутасов здание, рассчитанное на то, чтобы гости могли оставлять машину прямо у входа в свой номер.

В офисе никого не было, но дверь открыта. С последнего раза как я тут была, ее переделали, в результате она приобрела своеобразное сельское очарование — что гораздо лучше захудалого вида 50-х годов.