Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [41]

.

В имениях наблюдались следующие странные явления: еще незадолго до войны в лесах были прорублены широкие просеки, якобы для разделения его на участки, но почему-то просеки эти имели направление к морю и расположены так, что с моря хорошо были видны различные ориентировочные на них предметы: горки, отдельные деревья и т. п. Недалеко от села Лебяжье, была выстроена прекрасная пристань, к которой никогда никакие суда не подходили, между тем глубина фарватера позволяла приставать к ней судам с большой осадкой. К пристани шла великолепно шоссированная широкая дорога, обрывавшаяся саженях в 150 от нее. Дорога эта была открыта для нужд местного населения.

Затем, чтобы по ней никто не ездил, тщательно наблюдали лесники и сторожа, состоявшие, как уже упоминалось, из германских подданных. Произведенная съемка этих дорог и просек подтвердила их исключительно стратегическое сношение. Но владелец был лицо недосягаемое и поэтому преследованию не подлежал, а часть лесников и служащих с объявлением войны скрылась, остальные же, по ходатайству герцога, были оставлены при нем.

Из этого краткого очерка видно, насколько борьба с германским шпионажем в Кронштадте, как и во всей царской России, была поставлена слабо. Чуть только уличался шпион из «общества» или «высоких» кругов, как дело тотчас же заминалось и не получало дальнейшего хода. А за это расплачивались потом рабочие и крестьяне, как одетые в серые шинели на фронте, так и оставшиеся в своих жалких лачугах дома.

О директоре газового завода Гильбихе

Директор газового завода, Гильбих. Лет 25–30 в Кронштадте проживал и состоял директором кронштадтского газового завода, принявший русское подданство, бывший германский подданный, некто Гильбих, имени и отчества его не помню. Завод являлся одним из целой сети подобных же заводов, принадлежащих акционерному обществу газовых заводов в России, правление коих находилось в Берлине.

Гильбих в то время, когда я его узнал, т. е. приблизительно в 1910 г., был уже 65-летним стариком, которому, однако, никто по внешнему виду не мог бы дать более 45 лет: высокий, стройный, красивый блондин, слегка рыжеватый, c проседью, прямая небольшая бородка, прямой, красивой формы нос, свежие губы, большой высокий лоб; одевался всегда изысканно-изящно, – он производил всегда впечатление богатого иностранца, заводчика или коммерсанта, только что приехавшего в Россию для устройства своих дел. Проживал он в обширной и прекрасно обставленной квартире при газовом заводе, у петербургских ворот. Две его дочки, обе такие, как и отец, очень красивы, породистые немки, вышли замуж за морских офицеров, фамилия одного из коих была Фисенко – лейтенант флота. Сын служил сначала в пехотном полку, в Кронштадте, а потом перевелся в пограничную стражу.

О Гильбихе еще до наступления империалистической войны в Контрразведывательном отделении штаба войск гвардии и Петербургского военного округа были следующие сведения. Имея связь со всеми учреждениями в Кронштадте, как военными, так и гражданскими по своей службе, как директор газового завода, еще с того времени, когда в Кронштадте не было электричества, т. е. с 80-х годов, Гильбих, будучи знаком со всеми начальствующими лицами и имея к ним в учреждения свободный доступ, искусно собирает все необходимые сведения о флоте и сухопутных частях в Кронштадте и при своих поездках в Берлин, раза 3–4 в год, доставляет эти сведения германскому Генеральному штабу. Бывая в морском собрании, имея широкий круг среди слоев кронштадтского общества, устраивая у себя на квартире приемы и вечера для своих дочерей, собирая молодежь, преимущественно из офицерской флотской среды, также пользуется этим с целью широкого ознакомления со всей жизнью флота в Кронштадте.

Кажется, в конце 1913 года штабом войск гвардии или же через Штаб Кронштадтской крепости за Гильбихом было предложено установить наблюдение, как агентурное, так, по возможности, и наружное. Приобретенный мною осведомитель из числа служащих на заводе, кажется сторож, сообщил, что Гильбих насколько мил и любезен в обществе своих знакомых, настолько же сух, жесток и требователен на службе. Бывая сравнительно недолго в канцелярии завода и посвящая все время на разъезды по учреждениям в городе, он весьма часто подолгу засиживался у себя в кабинете в квартире, до поздней ночи, занимаясь писанием каких-то писем. Часто ездит в Петербург, где иногда остается на день-два.

Установленное наружное наблюдение выяснило, что Гильбих при поездках в Петербург посещает всегда германское консульство, помещающееся на ул. Гоголя, остается там по нескольку часов, а потом возвращается в Кронштадт с разными покупками, которые он производит также в Петербурге. Что произошло дальше – я не припомню, так как агентура была передана мною ротмистру Сосновскому, началась война и связи Гильбиха с германским консульством, очевидно, были прерваны. Я об этом деле за работами по штабу VI армии совершенно забыл.

Об имении герцога Мекленбург-Стрелицкого

Из расследований, производившихся под моим руководством при Кронштадтском жандармском управлении, по распоряжению штаба Кронштадтской крепости, вскоре после начала мировой войны, обращает на себя внимание расследование об имении «Его высочества, герцога Михаила Георгиевича Мекленбург-Стрелицкого».