Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [39]

Во флоте циркулируют слухи о наших поражениях на фронте, придворных же кругах, Григории Распутине и «министерской чехарде», говорят, что если вслед за Варшавой падет Рига, то фронт неудержимо побежит, и тогда флот бросит корабли и восстанет. Что первыми будут убиты адмирал Вирен, Бутаков[132] и Стронский[133] и прочие изверги офицеры. Впоследствии оправдалось. Назревает что-то грозное. Впоследствии при Февральской революции первыми восстали сухопутные части, а флот присоединился потом.

Единственной, правда трудно осуществимой мерой в условиях настоящего момента является для оздоровления флота: разогнать почти весь командный состав флота, заменив его и выдвинув из матросской среды наиболее способных специалистов на командные должности, и только тогда можно быть спокойным за флот[134].

Внимательно выслушав меня, генерал Рузский поблагодарил за подробный и откровенный доклад и спросил, что я намерен делать в будущем. Я сказал, что, отправляясь во Псков, я получил телеграмму от начальника штаба командующего флотом, адмирала Григоровича, требующего моего прибытия в Гельсингфорс. На это генерал Рузский сказал: «Ну, если никуда не перейдете, приезжайте сюда, мы Вам найдем место». С этим я и уехал и по прибытии в Гельсингфорс, поступил в распоряжение командующего флотом в контрразведывательное отделение. Все вышеизложенное в части, касающейся обследования Аландских островов, десанта в Пернове и доклада генералу Рузскому, может быть подтверждено бывшим генералом Бонч-Бруевичем, ныне проживающим в Москве.

Выводы

Из обозрения всех дел, перечисленных в настоящем докладе, видно, что только два из числа их окончились принятием серьезных мер в отношении преступников, и притом происходивших из «низшей братии», что же касается остальных, то они не получили почти никакого движения, или даже вовсе были прекращены, так как касались или людей «из общества», или высокопоставленных шпионов и предателей, недосягаемых даже в военное время для штабов армий и фронта. Так делалась история и подготовлялась великая революция. Со времени прикомандирования к штабу командующего флотом я только числился по корпусу жандармов и формы уже не носил, а имел «штабную форму», т. е. фуражку с белым околышем и белыми выпушками или защитную, темно-зеленый мундир и кивер с султаном гвардейского образца и пальто с красными петлицами и белыми выпушками, прибор серебряный. Прикомандирован для получения содержания.

Часть 8 Кронштадт в империалистическую войну 1914–1917 годов. Краткий очерк о германском шпионаже в Кронштадте

Кому из старожилов Кронштадта, рабочих и служащих, не знакома была фигура высокого, представительного, красивого, пожилого блондина, всегда безукоризненно одетого, вежливого в обращении и всегда вращавшегося в кругах как самого главного командира, адмирала Вирена и его супруги, так и среди офицеров флота и армии? Словом, кто не знал директора газового завода в Кронштадте, бывшего германского подданного, Гильбиха[135]. А между тем многие ли знали, что этот самый, весьма корректный господин является одним из главных германских шпионов в России[136].

Газовый завод в Кронштадте находился у Петербургской пристани, за ее морским госпиталем и являлся одним из числа многих рассеянных по всей России заводов, принадлежавших акционерному обществу газовых заводов в России, правление коего находилось в Берлине [137]. Гильбих проживал в прекрасной обширной квартире при заводе и имел сына и двух дочерей, одна из коих была замужем за лейтенантом флота Фесенко[138]. Сын служил офицером сначала в пехотном полку в Кронштадте, а затем – в пограничной страже. Бывая постоянно на службе во всех учреждениях порта, посещая морское и артиллерийское собрания, принимая у себя обширный круг знакомых, Гильбих собирал нужные ему сведения о флоте и армейских частях, стоявших в Кронштадте. При поездках в Петербург, навещал германское консульство и 3–4 раза в год ездил сам в Берлин, где доставлял свои сведения германскому генеральному штабу.

У читателя невольно рождается вопрос: «Ну а что же делали власти, раз что о Гильбихе имелись в их распоряжении такие сведения?» – Власти «наблюдали». Почему же не обыскали, не арестовали, не выслали из Кронштадта? – Потому, что Гильбих был не какой-нибудь рабочий, или крестьянин, которого можно было во всякое время взять за шиворот и бросить в кутузку, а человек из общества, который, бывал везде и на приемах у главного командира, и сам принимал у себя. Будь это рабочий или какой-нибудь мелкий служащий – с ним бы не поцеремонились, а Гильбих продолжал существовать и во время войны, вероятно, не прекращая своей полезной для Германии деятельности.

Долгое время в Кронштадте, в доме коммерческого собрания, по Николаевскому проспекту, существовал магазин фирмы по продаже швейных машин системы «Зингер». Эта фирма, имевшая главный магазин в Петербурге, а центральное управление в Берлине, распространяла свои машины при содействии агентов, которых она вербовала из числа как частных лиц, проживающих в городе, так и нижних воинских чинов армии и флота. Агентам выдавалось месячное вознаграждение от 15 до 40 рублей и, кроме того, от каждой проданной машинки от 5 до 10 % от общей суммы. В числе агентов состояли и портные в портовой флотской и сухопутных швальнях.