Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [40]

Помимо выполнения прямых обязанностей по продаже машин агенты должны были сообщать следующие сведения, как это значилось в инструкциях центральной фирмы: соберите сведения и сообщите, какое количество судов находится на стоянке в Кронштадтских гаванях, их названия и, по возможности, класс и размер, сколько на них находится команды, какова численность и название береговых команд, сколько людей состоит в сухопутных частях: артиллерии и пехоте отдельно, их названия. Фамилии начальствующих лиц и командиров отдельных частей, где они проживают. Когда будет окончен ремонт судов и когда они могут быть готовы к выходу в плавание. Если в Вашем районе имеются посевы и огороды, то сообщите, какой ожидается урожай. Какова платежеспособность населения и воинских частей. Сведения эти необходимы для предварительного учета, какое количество наших машин может быть продано Вами в течение будущего года, а фамилии начальствующих лиц для персональной рассылки им наших условий по продаже машин.

Опять у читателя явятся вопросы: «Ну, а что же было предпринято властями?» Магазин по распоряжению из Петербурга был закрыт, но из служащих никто не арестован. Дело все направлено туда же, и какова же его дальнейшая судьба – неизвестно.

В Кронштадтском крепостном инженерном управлении в период 1908–1914 годов служил военный инженер, капитан, а затем подполковник Смирнов.

Смирнов учился сначала в Германии, в одном из университетов, а затем в России, окончил Николаевское военно-инженерное училище и Инженерную академию. Великолепно владел немецким языком, как природный немец, он был женат на германской подданной и ежегодно раза 2 ездил в Германию вместе с ней к ее родственникам в гости. Родственники эти якобы обладали большими средствами, а потому Смирнов, вопреки традициям инженерного ведомства, не брал взяток с подрядчиков, хотя и состоял строителем форта Ино и в деньгах не нуждался.

Бывая в Петербурге, посещал состоящего при военном министре Сухомлинове полковника Мясоедова, женатого также на германской подданной. Кстати, будет не лишним упомянуть некоторые данные об этом лице, возможно, что и неизвестные еще в печати. Отдельного корпуса жандармов подполковник Мясоедов ранее служил на пограничном пункте в Вержболово, где снискал себе большое доверие со стороны немецких властей, доверие это было подтверждено несколькими подарками от германской администрации и даже подарком портрета самого кайзера Вильгельма II, с собственноручной подписью. Портрет этот висел в кабинете Мясоедова.

Раскрытие деятельности Мясоедова началось с сообщения данных о нем со стороны французской разведки, а затем в Россию прибыл прапорщик, взятый в плен во время боев в Восточной Пруссии, отпущенный по инвалидности, или бежавший, который сообщил, что Мясоедов является шпионом. Мясоедов же состоял в близких отношениях с начальником Центрального регистрационного бюро при Главном штабе, подполковником Отдельного корпуса жандармов, Ерандаковым, где были сосредоточены сведения обо всех шпионах России. Ерандаков также был женат на германской подданной, его жена и жена Мясоедова были в дружеских сношениях с женой военного министра Сухомлинова. Жена Смирнова также бывала постоянной гостьей как у Сухомлинова, так и у Мясоедова. При поездках в Германию Смирнов у родственников своей жены останавливался, но эти родственники были небогатые фермеры, и пробывал там дня 2–3, а затем уезжал в Берлин и Австрию, где однажды был арестован, но скоро выпущен.

В начале мировой войны Смирнов был обыскан и арестован, но через день от министра Сухомлинова последовала телеграмма о немедленном освобождении его из-под ареста и прекращении дела. Почему Смирнов подлежал освобождению и надлежало прекратить о нем дело – мотивов не приводилось, впоследствии объяснялось это тем обстоятельством, что Смирнов якобы сам добывал сведения из Германии и Австрии, по поручению Военного министерства.

На финляндском берегу, в районе Териоки, были расположены дачные поселки, преимущественно по побережью. На дачах до империалистической войны проживало много германских подданных, арендовавших или владельцев дач. Около дач были устроены площадки для игр в лаун-теннис. При обследовании этих площадок же после начала войны, когда владельцы и арендаторы выехали в Германию или были высланы, оказалось, что они устроены из такого толстого слоя бетона, что могут быть использованы под подставки для орудий большого калибра. Площадки были разрушены, и на этом все дело было окончено.

Всем кронштадтским и ораниенбаумским жителям известно, что на ораниенбаумском берегу, как в окрестностях, так и в самом городе, находились обширные владения герцогов Мекленбург-Стрелицких. Владения эти, состоявшие из ораниенбаумского дворца с прилегающим к нему парком и больших лесных и полевых угодий, на которых проживали местные крестьяне, унаследованы были от дочери Павла I, вел. кн. Елены Павловны[139]. Приняв русское подданство крестьяне, тем не менее, остались теми же немцами, какими были их прадедушки и прабабушки. Все служащие, начиная от личного командира до лесника, были германские подданные. Домашним языком с прислугой был немецкий, между собой – английский. Последним владельцем имений состоял Михаил Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий, служивший в чине генерал-майора артиллерии