Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [36]

Придя в гостиницу, легли спать. Около 5 часов утра я проснулся от страшного грохота проезжавшей по мостовой артиллерийской полевой батареи, мчавшейся в карьер по направлению к гавани. Наскоро одевшись и выбежав на улицу, мы направились в гавань. В городе была паника. Все жители бросились к вокзалу железной дороги и осаждали стоявший на станции поезд. В это время с моря начали раздаваться орудийные отдаленные выстрелы, и через мгновение первый артиллерийский снаряд упал у вокзала, разорвался, никого не убив и разворотив полотно. Затем несколько снарядов попало в дома, пронизав их насквозь, и разорвались, также не причинив вреда жителям. В гавани и на побережье я видел следующую картину: недалеко от входа в таковую, в саженях 200 лежал на отмели, накренившись на бок, какой-то, по-видимому, коммерческий пароход, тонн приблизительно 1500–2000 водоизмещения, а наша артиллерия стреляла в него очередями и поорудийно из 6-дюймовых полевых пушек, пехота же залпами. Никаких лодок и баркасов, отходивших от парохода, не было видно, равно и выстрелов противника с моря не было слышно, и никаких судов видно не было. Был, правда, легкий туман и горизонт виден не был. Увидав эту картину, напоминающую постановку феерических пьес, вроде «Измаила», «Севастополя» и т. п., я рассмеялся и сказал Каульбарсу, что нам тут нечего делать, а надо ехать в Гайнаш, где имеются наши осведомители и стоят воинские части.

Отправившись на автомобиле, при выезде из Пернова я был поражен, что громадный корпус фабрики, кажется «Вальдгоф»[123], и не менее громадные склады дров и лесных материалов, окружавшие фабрику на пространстве около ¼ квадратной версты, пылают. Около дров и фабрики суетятся какие-то наши солдаты, а по дороге двигается полк пехоты по направлению выхода из Пернова на побережье. Расспросив людей, в чем дело, я узнал, что фабрика и склады дров подожжены по приказанию командира полка полковника Родзянко, а полк двигается на побережье для отражения высадившихся уже немцев. Каульбарс заколебался и уговаривал меня вернуться, но я знал по опыту японской войны, что всякое сведение такого рода требует личной проверки, настоял на дальнейшем следовании. По дороге на побережье мы увидели, что некоторые воинские части, заняв окопы, стреляли в море по невидимому противнику. С моря же действительно из туманной дали летели изредка снаряды. Двигаясь дальше по дороге, мы наблюдали, как несколько снарядов, перелетев через наши головы, шлепнулись в болото, не разорвавшись. Следуя дальше по дороге, мы встретили в верстах 20, за Перновом, человек 25 пограничников, во главе с офицером, остановив и расспросив которого слыхали, что в Гайнаше высадился десант противника и все побережье в верстах в 10 к югу, от его кордона занято неприятелем, почему он двигаться дальше не советует и рекомендует проселочными дорогами пробраться обратно в Ревель. Каульбарс вновь заколебался и я, сдавшись на сей раз и поверив офицеру, приказал повернуть на проселок. Проехав версты две, мы застряли в болоте, почему я настоял на возвращении обратно на береговую дорогу и поездке в Гайнаш.

По дороге до Гайнаша мы проехали беспрепятственно, но войска находились в окопах и артиллерия на позициях. Прибыв туда, я узнал, что, по их сведениям, в Пернове высадился десант, и ожидается высадка такового в Гайнаше, почему войска находятся в полной боевой готовности, но неприятеля они не видели и выстрелов его не слыхали и не видали. Наблюдение за горизонтом также не обнаружило присутствия каких-либо судов на горизонте. Повидавшись с осведомителями, в числе коих был и местный богач, владелец пароходов, я узнал от них, что слухи о десанте исходят от рыбаков-контрабандистов, продолжающих, несмотря на запрещение ловли рыбы в Рижском заливе, вести таковую и ходящих на своих парусниках к побережью за Ригой, занятого уже противником. Собрав сведения, не имеющие особого значения, и переночевав в Гайнаше, мы на другой день возвратились в Пернов. Фабрика «Вальдгоф» и склады же догорали, и в городе бомбардировкой было повреждено несколько домов, а также и дом, в котором помещался кордон пограничной стражи. Больше никаких разрушений не было, и никакой десант не высаживался, тем не менее все находившиеся в гавани суда, застрявшие ввиду объявления войны, коммерческие грузовики были взорваны и затоплены по распоряжению Ласского. Зафиксировав эти факты и вернувшись через Ревель в Петроград, я был поражен, прочитав в «Биржовке»[124] и др. газетах о геройской защите нашими войсками города Пернова от попытки немцев высадить десант, причем неприятель, разрушив вокзал и много домов в городе, затопив своими снарядами коммерческие суда и спалив также во время бомбардировки фабрику «Вальдгоф», был отбит, причем потерял транспорт с войсками и, по-видимому, ушел в море из-за аварии на остальных судах, произведенных нашими снарядами. При отражении десанта особенно отличился полковник Родзянко, руководивший обороной.

Посмеявшись, я доложил генералу Бонч-Бруевичу обо всем виденном, результатах поездки и выразил удивление фантазии корреспондента. «Что же делать?» – сказал генерал. «Так пишутся все реляции».