Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [35]
Исследование Балтийского края от Ревеля до Риги и насаждение резидентуры
В конце июня и начале июля 1915 года я выехал из Ревеля на автомобиле штаба VI армии для обследования побережья от Ревеля до Риги, через Пернов, для заведения осведомительной агентуры и насаждения резидентуры.
Обследование указанного края дало в общей сложности картину, схожую с обрисованной мной в главе об обследовании островов. То же положение безземельных крестьян, те же отношения, та же эксплуатация со стороны помещиков и то же с их стороны отношение к русским. О шпионаже таких ярких картин, как на островах, при первоначальном обследовании добыто не было, но очень многие из осведомителей указывали как на главного шпиона на предводителя дворянства Эстляндской губернии, барона Деллингсгаузена, говорили, что Лифляндский губернатор, Зиновьев, весь в долгах и находится всецело в руках у прибалтийского дворянства и их ставленников, рижских банковских и коммерческих деятелей. В большинстве имений на путях возможного наступления неприятеля находились каменные ограды, заборы и сараи, с бойницами окнами, обращенными в нашу сторону, что при присыпке земли давало готовые укрепления.
Во всем пространстве от Пернова, в районе 30-верстной полосы от берега, насаждалась резидентура и заводились осведомители, при содействии унтер-офицера Эстляндского жандармского управления из числа местных жителей, владевших эстонским языком и хорошо знакомым с краем. Как резидентура, так и осведомители принимались сопровождавшим меня капитаном Берманом[120]. Резидентам давались задания, указанные мною в главе о разведке, а осведомителям – в главе обследования Аландских островов. Какие результаты дала эта работа впоследствии – мне неизвестно, так как с командированием в сентябре месяце в штаб Северного фронта связь моя с штабом VI армии порвалась, а впоследствии с командированием в штаб командующего флотом и совсем прекратилась.
Командирование в Пернов для связи с дивизией генерала Ласского
В начале августа месяца я был командирован штабом VI армии в г. Пернов совместно с прикомандированным к разведывательному отделению штаба поручиком, бароном Владимиром Александровичем Каульбарсом[121], тем самым, который, по его словам, содействовал в раскрытии шпионства известного полковника Мясоедова. Прибыв в Ревель, мы с ним отправились на автомобиле штаба армии в Пернов с целью выяснения сведений от резидентов и осведомителей о готовящемся якобы германском десанте в Пернове и для связи с дивизией генерала Ласского[122], где при штабе в то время организовывались свои разведывательные и контрразведывательные органы.
Прибыв в Пернов 4 июля, мы отправились в окрестности, захватив с собой и унтер-офицера Эстляндского жандармского управления, который при предыдущей поездке содействовал в приобретении осведомителей. Ознакомившись со сведениями, которые указывали, что в населении ходят упорные слухи об ожидающемся немецком десанте и многие жители по побережью уже покидают свои жилища, выселяясь вглубь материка. Получив эти сведения, я отправился на побережье и, проехав по дороге, ведущей по побережью на Пернов верст 20, действительно увидел, что жители, нагрузив свой скарб на подводы, направляются по дорогам, ведущим от берега. Расспросив некоторых из них, откуда они знают о готовящемся десанте, я услышал в ответ от них, что об этом все говорят, да и войска уже стали на позиции.
Действительно, проезжая по дороге, я заметил воинские части, которые состояли в лесу в резервных порядках, составив ружья, но не разбивая палаток. Погода была скверная, шел мелкий дождь, и дул резкий ветер с залива. Надобности же вывода на позиции не было никакой, так как стояли они против берегов, где по условиям такового (болото, тростники и топкий берег) высадка десанта была невозможна, ожидать же таковой можно было только в двух пунктах, а именно: в самом Пернове, где была гавань, и в Гайнаше, верстах в 40 от такового, также имевшем гавань.
Вернувшись в Пернов, я совместно с Каульбарсом отправился на квартиру к генералу Ласскому, где застал совещание командиром частей, во главе с упомянутым уже мною полковником Родзянко. По окончании совещания мы были приняты генералом Ласским, коему доложили о цели нашей поездки. Высказав мысль, что теперь поздно приступать к этому делу, когда неприятель на носу, генерал Ласский, тем не менее, обещал выделить офицеров из штаба, которых мы должны инструктировать. Разговаривая дальше о создавшейся обстановке в связи с ожидаемым десантом, я позволил себе, будучи в некотором возбуждении от виденных мною бессмысленных мер, высказать, что, по моему, мнению держать войска вытянутыми по побережью не имеет никакого разумного основания, так как неприятель отлично знал условия берегов и не будет пытаться производить высадку в неудобных местах. А или будет высаживаться в Пернове, или в Гайнаше, и притом принимая во внимание, что в эти гавани не могут войти крупные транспорта, будет производить десант мелкими частями на шлюпках и баркасах, а потому выгоднее дать ему высадиться, а потом ликвидировать эти мелкие части, имея превосходство в силах, так как дивизия имела личный состав около 10 000 человек. Из этого следует, что части надлежало бы держать в кулаке в двух пунктах: Пернове и Гайнаше, а не растянутыми по берег под дождем, в боевой готовности, что только может утомить людей и сделать их небоеспособными. При этом я позволил себе несколько раз сделать движения руками, генерал сидел, мы стояли. На это генерал Ласский грубо оборвал меня, заявив, что он не нуждается в советах какого-то прапорщика запаса, ничего не смыслящего в военном деле (был я в погонах защитного цвета и стоял, так что он чина моего не разобрал). «Вы, вероятно, штатский человек, так как не умеете себя держать перед генералом», – прибавил он. Назвав ему мой чин, я добавил, что не намерен был его учить, а лишь высказал ему свое мнение, которое он волен принять к сведению или отвергнуть. После того мы раскланялись и вышли.
