Призраки долины папоротников - [10]

Кэтрин так увлеклась этой загадкой, что вскочила со стула и заходила по камбузу из угла в угол, размахивая руками.

— Вряд ли он бы успел: прошло не больше двух дней после убийства, как между нами случился тот разговор…

— Тогда как же?

И Мюттью Такер покачал головой.

— Есть ли толк забивать этим голову? — произнес он. — Прошло так много лет, что события те кажутся чем-то ненастоящим… Не существенным ныне.

— Но убийца до сих пор на свободе! Это несправедливо.

— Ах, эти юношеские горячность и чувство несправедливости! — поцокал языком старый кок и, поднявшись на ноги, поплелся в свой закуток для сна. Он на мгновение остановился в дверях и посмотрел на миловидного мальчика долгим, внимательным взглядом: — Не за чем ворошить прошлое, — произнес он. — Что прошло, то быльем поросло! — И вышел за дверь.

Кэтрин долго ворочалась, несмотря на усталость: рассказ старого кока взбудоражил ее не в меру яркое воображение, заставил мысли метаться под черепною коробкой и надумывать всякое.

С мыслью: «Вот бы наведаться в руины аббатства и отыскать то кольцо» она и уснула. А проснулась от криков и суете, и холодной воды, выплеснутой прямо в лицо…

6 глава

Фыркая и отплевываясь, с таким чувством, словно ей в рот плеснула волна прямо из океана, Кэтрин вскочила и поглядела на истязателей. Это были все те же Терри Бонс и Скотт Стивенс, кошмар всей ее нынешней жизни, и довольными по обыкновению они не были.

— Якорь мне в глотку, где чертов кок? — гаркнул Бонс, обдав девушку отвратительным запахом изо рта. — И какого, скажи на милость мне, черта, ты сам дрыхнешь здесь, зелень подкильная, вместо того, чтобы работать?!

— Мэттью должен был разбудить… — пискнула было она, но Бонс наградил ее оплеухой, от которой она в миг замолчала, потерявшись в россыпи звезд перед глазами.

Сам он ринулся в комнатку кока, закуток за камбузом, и грохнул дверью и крепким словцом.

— Эй, червь гальюнный, поднимай свою старую задницу и принимайся за дело!

Как ни странно, ему никто не ответил, а потом что-то и вовсе поволокли за ноги из коморки, и Кэтрин увидела старого кока, как будто все еще спящего, ничуть подобным с собой обращением не возмущенного.

— Что с ним? — спросила она дрогнувшим голосом, догадываясь внутри, что случилось со стариком, но страшась признать это вслух.

А вот Стивенс ничего не боялся, он лишь перекинул табачную жвачку из-за правой щеки в левую, и сказал:

— Чертов кок окочурился. Помер, да еще так не вовремя!

— Эй, позовите нашего «доктора»! — крикнул Бонс.

И вскоре на камбуз явился высокий, нескладный, словно разложенный перочинный нож, паренек в коротких не по размеру штанах. Бедняга близоруко щурил глаза, казалось, в прежней, докорабельной жизни, он носил когда-то очки, да так и было, как после узнала Кэтрин: он был студентом медицинского факультета, носил очки и был подающим надежды молодым человеком. Но потом он на спор записался на торговое судно и вот уже третий год ходит в море, не в силах вернуться назад к разочарованным и убитым горем родителям.

— Док, ты у нас умный, скажи: что сталось с чертовым коком? — не без насмешки спросил его Бонс.

А Стивенс поддакнул, как было и в Ламберхёрсте:

— Чертов кок, как по мне, отправился к праотцам. Яснее смерти ничего не бывает!

Матрос склонился над стариком и приложил пальцы к его сонной артерии.

— Умер, — констатировал он, чем вызвал насмешку Стивенса, и так поставившего тот же диагноз. — И по состоянию тела я бы сказал, что умер довольно давно: возможно, в ту же минуту, что лег на эту постель, — он поглядел вглубь закутка, из которого его вытянули вперед ногами. И продолжил осматривать тело почти так же дотошно, как коронер в морге. — У бедняги сердце пошаливало, от него он, верно, и умер: губы вон посинели.

В этот момент они услышали шаги капитана, и тот ворвался в камбуз, сверкая глазами.

— Что расквохтались здесь, словно куры? — осведомился он в своей привычной грубой манере. — Что с чертовым коком?

— Помер он, сэр, — просветил его Стивенс. — И, похоже, давненько.

Но Кэтрин не могла согласиться: она видела старика среди ночи. Он зашел на камбуз, разбудив ее на мгновение, и шептал себе под нос, словно лунатик: «Не стоило мне оставлять его там… надо было забрать… снести в ломбард или отдать кому следует. Пусть бы запрыгал тогда, богатый засранец!» Она еще обратилась к нему: «Кок, тебе чем помочь?» Но тот не ответил, даже не поглядел на нее, только вышел так же внезапно, как и вошел. Ей на миг показалось, просочился сквозь стену… Но это, видно, со сна. Привидится же такое!

— Я видела его ночью, — сказала она. — Как раз шестые склянки пробили.

Но «док» покачал головой.

— Он умер часа четыре назад, может, и больше.

Бонсу час смерти покойника был явно не интересен и он перевел на насущное:

— А кто станет готовить нам, сэр? — обратился он к капитану. — Кто займет его чертового место? — Он глянул на мертвого Такера.

Капитан окинул взглядом собравшихся моряков, те даже плечи втянули, стараясь казаться меньше и незаметнее. И в этой относительной тишине, на море никогда не бывает совершенно спокойно, разнесся грохот посуды, упавшей с подноса вместе с незадачливым юнгой, еще вчера бывшего фермером, а сегодня — «собачонкой» капитана.