Призрачная дорога - [18]
– А когда об этом говорить? Днём ты сядешь писать, тебя нельзя будет беспокоить, потом ты устанешь и ляжешь спать, потом ты снова будешь писать, потом будешь злой, потому что ничего не получается, и так всегда. С тобой никогда нельзя поговорить. Ты нас обоих задал какими-то недоразвитыми личностями. Второстепенные персонажи кое-как вырисовываются, а вместо нас – какие-то размытые пятна.
Кто мы?
Чем мы заняты?
Зачем живём?
Почему ты не написал, как преподаёшь, читаешь свои рассказы на радио, выступаешь в театре? Почему не написал, как ты психуешь перед этим, пьёшь, а потом у тебя депрессия неделю, потому что ты совершенно истраченный после этого?
Кисонька встала с кровати и продолжила обрушивать на меня новые абзацы.
– Почему ты представил меня мнительной бабой, которая погнала мужа на крышу из-за выдуманной молнии? Почему ты не пишешь, что я пытаюсь сдать наш летний домик, который ты манерно назвал флигелем, чтобы нам было на что жить, потому что твоя литература ничего не приносит?
Почему ты не пишешь, что десять лет я старалась родить тебе ребёнка, отказалась от карьеры, ходила по врачам, ездила за границу, но ничего так и не получилось, а ты ещё постоянно сомневался, нужен тебе ребёнок или не нужен? Без всего этого вообще не понятно, зачем нам сиротка. Кажется, будто сытые лентяи от скуки решили поиграть в благотворительность!
– Ты уже про это говорила! – перебил я.
– Услышал правду и сразу злишься, – бросила Кисонька.
– Я злюсь потому, что у нас дом полон чужих людей.
– А я тут при чём? Печь надо ремонтировать. Подруга попросилась пожить. Подруга, которую ты называешь богиней, а меня описываешь как сонную нюшу. Плотник, вообще, по твоему приглашению приехал.
– Я их всех вышвырну! – зашипел я. – Я из-за них работать не могу.
– Ты работать не можешь потому, что выдумываешь много.
– Что я выдумываю?
– Всё! Дом, например. Зачем вся эта роскошь? Картины на балконе. Три этажа. Люстра с какими-то леденчатыми плафонами, свисающая в провал обеденного зала. – Кисонька издевательски процитировала мои строчки. – Сначала про историю начал, потом барахло это во всех подробностях описал. – Кисонька схватила край грязной плёнки и встряхнула. Чёрная пыль осыпала меня. – Надоело, я в душ.
Роняя шелуху, Кисонька выскочила вон.
Я смотрел на ком грязной плёнки, на разбросанные перепачканные простыни. Вот тебе и кокон, образ притянул событие, вылупилась не просто обновлённая Кисонька, а сама Святая Правда.
Ничего, скоро придёт служанка и всё уберёт.
Глава 15
Я решил проведать работяг.
За время предыдущих глав яма приобрела нужные размеры.
Работяги отдыхали рядом подле груды слежавшихся окаменевших контрацептивов.
– Хорошо, хозяин?
Я сел на корточки над раскопом.
Ломти земли выглядели аппетитно.
Срезы были масляно-гладкими или, наоборот, крошились, словно шербет.
Срезы были начинены жирными сокращающимися червями.
Цельными и рассечёными.
Черви двигались замысловато, как танцоры футуристического театра.
В нос шибануло почему-то красным вином. Понеслись ароматы чёрной смородины, ежевики, сухих трав и специй. Мелькнула мысль о бархатистых танинах и дубовых нотках в послевкусии.
Вдруг на дне ямы земля стала осыпаться.
Я такое видел в фильме про космических пришельцев «Враг мой». За подобным осыпанием почвы следовало появление щупальца подземной твари, которая затаскивала к себе всё живое и сжирала.
Не успел я испугаться, как на дне образовался тёмный провал, но никакое щупальце оттуда не высунулось.
– Это не мы, хозяин, – сказал старший из двух работяг. – Мы копали где ты сказал.
Я спрыгнул в яму.
Довольно опрометчивый поступок – а что, если бы подо мной провалилась почва и я бы ухнул в неизвестное подземелье?
Я стоял на краю провала, почему-то захотелось сунуть в образовавшуюся черноту руку.
Я потянулся, но передумал. Решил сначала посветить телефоном.
Луч проявил ржавую лестницу, ведущую вниз.
Чего-либо ещё разглядеть не удалось, своими размерами подземелье превосходило способности телефонного фонарика.
Ударами лопаты я обломил края провала, расширив его.
Теперь лестница была видна отчётливо.
Взяв телефон в зубы и велев работягам в случае чего спасать хозяина, я ступил на перекладину.
Быстро накопившаяся слюна полилась изо рта. Фонарик суматошно выхватывал пустоту.
Скоро лестница закончилась, я встал на твёрдую поверхность, взял телефон в руку, смог утереться и сглотнуть.
Под ногами хрустел пол из терракотовой плитки.
Такие полы часто встречаются в подъездах старых домов.
Сверху, в дыре, были небо и любопытные головы работяг.
– Не заслоняйте свет! – крикнул я.
Страшновато.
Полез я только потому, что сначала делаю, а потом думаю.
Будь я устроен наоборот, не полез бы.
Наличие недалёкого неба и продолжающих подглядывать работяг ободряло.
Я посветил по сторонам.
Стена, дверь, коридор.
На стене обои, на дверном косяке отметки детского роста.
Одна комната, другая.
Фонарь выхватил календарь.
Календарь свежий.
Спину одновременно пронзили острия сотен массажных аппликаторов Кузнецова.
Все мои собственные и подсмотренные демоны мигом заполнили темноту вокруг.
Только понимание позволило мне удержать себя в руках, а не кинуться прочь, суматошно перебирая перекладины.
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
— Но… Почему? — она помотала головой, — Я как бы поняла… Но не очень. Кеша наклонился вперед и осторожно взял ее ладони в свои. — Потому что там, на сцене, ты была единственной, кто не притворяется. В отличие от актеров, ты показалась мне открытой и естественной. Наивной, конечно, но настоящей. Как ребенок.
Новый роман Владимира Маканина «Две сестры и Кандинский» — роман необычный; яркое свидетельство нашего времени и одновременно роман-притча на тему о том, как «палач обнимется с жертвой». Тема вечная, из самых вечных, и, конечно, острый неотменяемый вопрос о том — как это бывает?.. Как и каким образом они «обнимутся», — как именно?.. Отвечая на него, Маканин создал проникновенный, очень «чеховский» текст. Но с другой стороны, перед нами актуальнейший роман-предостережение. Прошло достаточно времени с момента описываемых автором событий, но что изменилось? Да и так ли все было, как мы привыкли помнить?.. Прямых ответов на такие вопросы, как всегда, нет.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жестокий мир крупных бизнесменов. Серьезные игры взрослых мужчин. Сделки, алкоголь, смерть друга и бизнес-партнера. «Меньше нуля»: узнай, как ведут дела те, кто рулит твоими деньгами, из новой книги Антона Быковского!
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.