Привет, давай поговорим - [4]
Мама, толкая тележку, выбежала из отдела игрушек.
— Прекрати! — кричала она.
А я, если бы и захотела, не могла уже прекратить. Я страшно злилась, что она меня не понимает. Начался очередной срыв. Мышцы натянулись как струны, тело выгнулось. Я истошно вопила, молотила прямыми, будто деревянными, руками и ногами по тележке, по маме, пыталась показать, что надо вернуться в отдел игрушек.
В магазине было полно людей. Некоторые останавливались и удивленно таращились на нас, другие смущенно отводили взгляд.
Мама подбежала к выходу и подхватила меня на руки, бросив тележку вместе со всеми покупками.
Машину мама открывала со слезами на глазах. Пристегнула меня, уселась за руль и спросила, чуть не срываясь на крик:
— Ну, в чем дело, что с тобой не так?
То есть она, конечно, прекрасно знала, что со мной не так, но уж слишком необычно я себя вела. Еще пару минут я хрипела и хватала воздух ртом, потом задышала нормально и успокоилась. В конце концов, может, люди все-таки смотрели новости и не купят эти кубики?
Дома мама вызвала врача и рассказала ему о моем припадке. Врач выписал успокоительное, но мама не стала его давать, потому что я уже вела себя совершенно нормально.
Так она и не поняла, что я пыталась ей сказать в тот день.
Глава четвертая
Врачи. Даже не знаю, с чего начать. Они совсем, совершенно меня не понимают. Мама работает медсестрой, умеет говорить с ними на одном языке. А вот они вообще не умеют со мной говорить, ни на каком языке.
За мою недолгую жизнь как минимум полсотни докторов пытались разобраться, что со мной делать, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Поэтому я махнула рукой и веду себя с врачами как умственно отсталая: сижу, уставившись в одну точку, и делаю вид, что не понимаю вопросов. Короче, делаю то, чего они от меня ждут.
В пять лет ребенка положено определять в школу, и мама повела меня к очередному врачу. Он должен был разобраться, хорошо ли я соображаю. Мама вкатила коляску в кабинет, поставила на тормоз и проверила ремень: если он расстегнется (такое иногда случается), я соскользну с сиденья, как спагетти с вилки.
Врач оказался огромным дядькой. Ого, какой великан, подумала я. Нижняя пуговица на рубашке расстегнута, и виден необъятный живот.
— Меня зовут доктор Гризли, — произнес он раскатистым басом.
И имечко в самый раз. Нарочно не придумаешь.
— Ну что, маленькая, давай поиграем? Я буду задавать тебе вопросы, а ты бери игрушечки со стола и играй. Договорились?
И так целый час? Ну, придется помучиться.
Откуда-то из-под стола он вытащил обшарпанные деревянные кубики — крашеные, но, будем надеяться, без свинца, — а потом наклонился надо мной, хоть пересчитывай у него все поры на носу. Я почувствовала себя Гулливером среди великанов.
— Пожалуйста, собери из этих кубиков пирамидку, — произнес он медленно и громко, будто у меня еще и проблемы со слухом: в том, что я плохо соображаю, он и так не сомневался.
Ну и кто тут, спрашивается, плохо соображает? Как я должна ее собирать, если я даже не могу взять кубики в руку? Я бы не сложила эту пирамидку даже за все сокровища мира, хотя отлично представляла себе, как это сделать. Резким движением руки я сбросила кубики со стола — они с грохотом рассыпались по полу. Доктор Гризли забавно пыхтел и охал, пока их собирал, — я еле сдержала смех.
Потом он извлек из стола карточки — у каждой в середине цветной кружок.
— Так, Мелоди, скажешь мне, когда я покажу голубую карточку. — По тону было понятно, что он считает это задание пустой тратой времени, все равно не справлюсь.
Когда он показал картонку с голубым кружком, я указала на нее и выдала что-то вроде «Гы-а».
— Гениально! Восхитительно! Отлично! — завопил он с таким воодушевлением, будто я как минимум прошла по конкурсу в университет. Жалко, что я не умею презрительно фыркать.
В ответ на зеленую карточку я дернула ногой и попыталась произнести звук «з», но вышло только мычание. Доктор Гризли сразу увял.
Он что-то нацарапал в блокноте, вытащил еще одну стопку карточек и все так же громко, растягивая слова, стал объяснять:
— Мелоди, сейчас будут трудные задания, так что постарайся.
Я спокойно смотрела, как он раскладывает передо мной карточки.
— Первое задание. Найди лишний предмет.
Похоже, он насмотрелся «Улицы Сезам».
На карточках были нарисованы помидор, вишня, красный воздушный шарик и банан. Я сразу догадалась, что лишний — шарик, но так слишком просто и неинтересно. Поэтому я выбрала банан — потому что он не красный и не круглый.
Доктор Гризли что-то со вздохом записал в блокнотике.
— Перейдем ко второму заданию.
Он выложил карточки с лисицей, волком, собакой и тюленем: нужно показать, у кого из них детенышей называют щенками.
«Планета животных» — мой любимый канал. Как можно не знать, что у всех этих животных детенышей называют щенками? Я-то думала, что врачу полагается быть умным. И что ему ответить? Очень аккуратно я по очереди дотронулась до всех четырех карточек. И повторила то же самое еще раз чтобы доктор понял наверняка. Но я зря старалась.
Он пробормотал себе под нос «собака» и снова уткнулся в блокнот. Похоже, он окончательно поставил на мне крест.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Почти в каждом классе есть такой человек. Как говорится, отпетый. Он сидит на последней парте. Уроков никогда не делает. По всем предметам у него двойки, а когда его стыдят, он только ухмыляется. Учителя давно махнули на него рукой, одноклассники от него шарахаются. Он врет по делу и без дела, частенько противореча сам себе.То он лезет в драку, то вымогает у кого-то деньги, то угрожает девочкам, то толкает малышей. Понятно, что все его ненавидят. Но знает ли кто-нибудь, что чувствует он сам? Оказывается, есть способ выяснить это наверняка.
Август Пулман пришел учиться в пятый класс школы Бичера. Он новенький, значит, ему будет нелегко. А если учесть, что прежде он никогда в школе не учился, то нелегко вдвойне. И все же новая школа — это всегда новые друзья. Но желающих дружить с Августом не так много: ведь у этого вполне обыкновенного десятилетнего мальчишки совершенно необыкновенное лицо.Из-за сложного комплекса врожденных аномалий оно больше похоже на страшную маску; и то, что Август вообще живет, — настоящее медицинское чудо. С чем он столкнется в школе — об этом, кажется, догадывается любой из нас: дети бывают жестоки.
«Нам не повезло — на свете существуют учителя», — думает Питер, отправляясь в пятый класс. Он еще не знает, что в этом году встретится с мистером Терраптом — учителем совершенно особенным. Очень скоро школа становится тем местом, куда интересно ходить и где учишься не только математике и биологии, но и отзывчивости, дружбе, ответственности. Вот только однажды, в середине зимы, неудачно брошенный снежок обернулся настоящей трагедией… Семь учеников одного класса: хулиган Питер, умница Джессика, интриганка Алексия, отличник Люк, добрячка Даниэль, тихоня Анна и молчун Джеффри — рассказывают нам эту историю, и их голоса, поначалу нестройные, постепенно сливаются в прекрасный хор.
Ритка живет в деревне с сестрой и пьющими родителями. Третьеклассницу, аккуратистку Марго взяла в свою семью медсестра детдома. Почти взрослая Гошка надеется, что дурная слава защитит ее от окружающих. Но у каждой из них есть шанс стать счастливой. И все они — одна девочка. От того, как повернется ее судьба, зависит, какое имя станет настоящим. Пронзительная история ребенка, потерявшего родителей и попавшего в детский дом, читается на одном дыхании. И все же самое сильное в этой книге — другое: в смешанном хоре голосов, рассказывающих историю Маргариты Новак, не слышно ни фальши, ни лукавства.