Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна - [116]

Сэм осмотрел всю рыбу, как только они подошли к грузовику, и понял, что это ее страшно удивит. Потом и она Увидела рыбу, и у нее округлились глаза, но она даже попыталась улыбнуться пожилому мужчине, что тянул веревку, словно поздравляя его с добычей, и сказала:

— Это вы их всех поймали?

— Угу, — сказал тот, и его взгляд потеплел при виде ее красоты.

— Они уже все мертвые, да? — спросила она.

— О да, — сказал пожилой.

У нее в глазах сверкало возбуждение, когда она, как ему показалось, внимательно осматривала каждую рыбину, словно желая убедиться, что та уже не шевелится. Сэм заговорил с пожилым рыбаком о возможности хорошего улова в сети, которую сейчас вытаскивали на берег, и она тоже вступила в разговор, и он с облегчением заметил, что ее глаза цвета морской волны приобрели нормальное, спокойное выражение.

Но вот пожилой рыбак повернул рычаг лебедки, и барабан завертелся с усиливающимся визгом, и ему пришлось с силой приналечь на веревку, чтобы держать ее в натянутом состоянии. Лебедка на втором грузовике тоже завертелась быстрее, и двое рыбаков на берегу поспешно переместились от грузовиков к урезу воды, быстро сматывая и складывая выходящую из моря сеть. Теперь в воде стала видна провисшая гирлянда пробковых поплавков, всего в нескольких футах от берега.

— Почему вы ее так быстро вытаскиваете? — спросил Сэм у пожилого. — Они что, сопротивляются?

— Не-а, — ответил тот. — Просто надо держать ее в натяге, чтоб они не выпрыгнули через край и не удрали.

Теперь в сеть били волны прибоя, но рыбы в ней видно не было. Она прижала обе ладони к щекам и сказала:

— Ох, теперь они уже знают, что их поймали! — И засмеялась. — И каждая гадает, что это с ней произошло!

Он был рад, что ей весело, даже при том, что ее глаза неотступно и со страхом следили за погруженной в воду сетью. Она подняла взгляд на мужа.

— Ох, милый, их сейчас вытащат!

Он начал было что-то объяснять, но она быстро перебила его и продолжила:

— Да знаю я, это совершенно нормально, раз уж они идут в пищу. Их ведь съедят, да?

— Они продают их в рыбные магазины, — сказал он тихо, чтоб пожилой рыбак у лебедки не услышал. — И они пойдут в пищу.

— Да, — сказала она, как ребенок довольная этим подтверждением. — Я понаблюдаю за этим еще. Я уже наблюдаю за этим! — провозгласила она. Но какая-то часть ее сознания словно затаила дыхание.

Волна отступила, и мотню сети одним рывком вытянули из пены прибоя. Из обоих грузовиков раздались недовольные голоса: улов оказался не слишком большой. Она увидела хвосты небольших пеламид, торчащие сквозь ячейки сети и трепыхающиеся («Да они прямо на головах стоят!»), и огромного бьющегося окуня, и морских петухов, пытающихся распрямить изогнутые темно-коричневые плавники, и одну камбалу, неподвижно лежащую в центре запутанной, беспорядочной кучи морского мусора. Она все время тыкала пальцем то туда, то сюда, указывая на рыбу, которая внезапно дернулась или перевернулась, и выкрикивала:

— Вон она! А вон еще одна! — Она хотела сказать, что они еще не мертвые и, как он понял, что их следует спасти.

Рыбак развернул сеть и вытащил окуня и нескольких пеламид, выбросив морских петухов на песок, а также камбалу и двух рыб-собак, которые тотчас же начали раздуваться. Она обернулась к пожилому мужчине на грузовике и, стараясь улыбнуться, но довольно резким тоном обратилась к нему и почти выкрикнула:

— А этих вы разве не возьмете?

Пожилой рыбак явно был под впечатлением ее сияющего лица и потрясающего силуэта ее тела под полосатой кофтой из джерси и бежевыми слаксами.

— От них никакого проку, мэм, — сказал он.

— Ну тогда почему же вы не бросите их обратно в воду?

Пожилой, казалось, заколебался, словно ему в голову вдруг пришло воспоминание о какой-то прошлой вине.

— Конечно. Мы их бросим обратно, — сказал он и сел, глядя на своего напарника, который выбирал из сети хорошую рыбу и выбрасывал мелких летучих рыбешек направо и налево, прямо на песок.

На берегу уже валялось около полусотни морских петухов, некоторые еще разевали пасти, но некоторые уже были совершенно неподвижны. Сэм чувствовал, как растет ее нервное напряжение, он подошел к ближайшей рыбке и, ощущая дрожь отвращения, поднял ее и швырнул в волны, после чего вернулся к ней. Пульс рыбьей жизни все еще бился у него в кончиках пальцев.

— Если бы у меня было что-то, чем их можно было ухватить… — начала она и замолкла.

— У тебя не хватит сил, чтобы всех их побросать в море, — сказал он.

— Но они же живые! — Она отчаянно пыталась улыбаться и не отделять себя от него.

— Нет, они мертвые. Большая часть — мертвые, милая.

— Они мертвые? — спросила она, обернувшись к пожилому рыбаку.

— Нет, еще не мертвые. Большинство.

— Они оживут, если снова окажутся в воде?

— Конечно, оживут, — сказал он, стараясь успокоить ее, но не двигаясь с места.

Она сняла одну сандалию и пошла к рыбке, что трепыхалась, пытаясь упрыгать в воду, но не смогла ее ухватить, та выскользнула. Сэм подошел, поднял рыбку и швырнул ее в море. Он уже смеялся, а она все повторяла:

— Как жалко! Они ведь живые!..

— Да будет тебе, — сказал он, — они почти все уже мертвые. Сама погляди.