Присоединение Марийского края к Русскому государству - [78]

Вслед за убийством сборщиков ясака луговые марийцы собрали значительный воинский отряд, вероятно, привлекли на свою сторону также приказанских марийцев и впоследствии вторглись на Арскую сторону. Луговые и арские люди «соединачилися вси с одного и стали на Высокой Горе у засекы». Речь здесь, очевидно, идет о разрушенном к тому времени русскими войсками фортификационном сооружении, которое во время обороны Казани использовалось группировкой Япанчи в качестве опорного пункта. Главный казанский воевода А.Б. Горбатый отправил к Высокой Горе отряд казаков во главе с В. Елизаровым и отряд стрельцов, возглавляемый И. Ершовым. Однако «порознилися розными дорогами стрелцы и казакы, и пришли на них арьскые и луговые люди да их побили на голову пол–400 стрелцов да пол–500 казаков»[852]. По предположению А.Г. Бахтина и В.Д. Димитриева, против повстанцев было послано всего 1000 казаков и стрельцов[853]. Это позволяет говорить о том, что на Высокой Горе было сконцентрировано несколько тысяч казанских воинов. Повстанцы покинули лежавший в развалинах фортификационный комплекс (он состоял из цитадели и системы засек), который к тому же находился в опасной близости от Казани, и обосновались в большой крепости в верховьях реки Меши в 70 верстах от Казани, «хотяше тут отсидетися». Здесь к луговым и арским людям присоединились повстанцы из Побережной стороны[854]. По мнению А.Г. Бахтина, Мешинская крепость стала играть роль временной столицы возрождаемого Казанского ханства[855].

Повстанцы вскоре стали контролировать все Левобережье, за исключением Казани, где все еще находился сильный русский гарнизон, продолжавший, несмотря на осаду, поддерживать связь с метрополией. Однако казанский гарнизон помимо военных тягот начал испытывать на себе лишения вследствие вспыхнувшей в городе эпидемии[856]. Без существенной помощи из Москвы Казань по прошествии нескольких месяцев осады могла бы пасть.

Не останавливаясь на достигнутом, повстанцы принялись действовать против свияжского гарнизона и завлекать на свою сторону горных людей. Согласно сообщению П.И. Шуйского, полученному в Москве 24 марта 1553 г., «приходили на Горнюю сторону арьские люди и луговые, Зен-Зеит да Сарый-богатырь с товарыщи». Против них был послан воевода Борис Иванович Салтыков с детьми боярскими и отрядом горных людей. Казанцы одержали победу; стремительно маневрируя на лыжах («на ртах») на сильно заснеженной местности, они неожиданно напали с разных сторон на войско Б. И. Салтыкова и в итоге «самого Бориса жива взяли, да 36 сынов боярьскых убили да боярьскых 50 человек да 170 человек горных людей убили, а живых взяли 200 человек»[857]. Дальнейшая судьба воеводы Б.И. Салтыкова, участника многих военных операций против казанцев, была трагической. А.М. Курбский сообщает: «И держаша его жива, аки два лета, и потом убиша его, не хотеша его ни на откуп, а ни отмену своих дати»[858]. По словам Казанского летописца, «заведоша его в башкирския улусы, в далную черемису за 700 верст за Казань, и умучиша тамо»[859].

С доспехами, снятыми с тела Б.И. Салтыкова, были отправлены послы к ногайцам. Об этом стало известно в Москве 29 ноября 1553 г. Согласно донесению посла Б. Баимакова, «были у Исмаиля с Луговые стороны Шибаном зовут с таварищи, три человеки. А просили у него на княженье сына его Магмед мирзы». Однако мурза Исмаил отверг просьбу луговых людей, мотивируя это тем, что ему объявил войну крымский хан, «и отпустил их в Казань ни с чем»[860]. В некоторой степени этим послам даже повезло: мурза Исмаил, верный своему союзу с русским царем, совсем иначе обошелся с появившимися в его владениях казанскими беженцами: «… которые казанские люди были у нево, и он тех людеи всех пограбил и жены и дети у них поотнимал»; по словам сторонников бия Юсуфа, Исмаил даже собирался совершить поход на Арскую сторону. Кроме того, Исмаил сорвал поход бия Юсуфа на «государевы украйны», то есть в юго-восточные районы Русского государства. Он говорил Юсуфу, что «твои деи люди торговати в Бухару, а мои люди ходят к Москве. И толко мне завоеватца, и мне самому ходити нагу. А которые люди и учнут мерети, и тем и саванов не будет»[861]. Юсуф был вынужден повернуть свое 120-тысячное войско и отправиться в родные степи. Вскоре между ногайскими мурзами началась кровопролитная междоусобная война, в ходе которой в 1555 г. бием стал Исмаил, признавший впоследствии (в 1557 г.) свою вассальную зависимость от Ивана IV[862]. В силу указанных обстоятельств Ногайская Орда, конечно, не могла поддерживать антимосковское освободительное движение в Среднем Поволжье.

Тем не менее, несмотря на отсутствие внешней поддержки, повстанцы продолжали развивать свой успех. Пользуясь тем, что Москва еще не успела направить в Казанский край дополнительные силы, они не только взяли в осаду Казань, Свияжск и, вероятно, Василь-город, но также стали осуществлять вторжения за пределы бывшего ханства. А.М. Курбский записал в своих воспоминаниях, что казанцы «не токмо на град Казанъский приходяще с великих лесов, но и на землю Муромскую и Новагорода Нижнего наезжают и пленят», что «в оной земле грады новопоставленные, некоторые же и Руской земле, в осаде были от них»