Присоединение Марийского края к Русскому государству - [71]

.

Постоянные нападения на тылы русских войск, которые к тому же сопровождались вылазками из города, серьезно мешали осуществлению задач по захвату города. 30 августа, когда закончились осадные строительные работы, на воеводском совещании при царе было принято решение о проведении специальной операции по разгрому группировки князя Япанчи. Крупное соединение численностью в 30 тысяч конницы и 15 тысяч пехоты, которое возглавил князь А.Б. Горбатый, было спрятано в засаду. 31 августа, когда войско Япанчи вышло из леса и принялось преследовать притворно пустившихся в бегство русских воинов, в бой вступили засадные отряды. Казанцы были отсечены от леса, окружены и разбиты; бегущих преследовали до 15 верст. О безвозвратных потерях точных сведений нет. По словам А.М. Курбского, «яко на полтары мили трупия бусурманского множество лежаше». В плен, по разным сведениям, попало от 140 до 1000 человек[785].

Однако и после этого сражения нападения на тылы не прекратились. 6 сентября войсковое соединение А.Б. Горбатого, которое было усилено воинами из царского полка, а также касимовскими татарами, темниковской мордвой и горными людьми, получило задание захватить засеку и острог на Высокой Горе, где базировались основные силы Япанчи, Арск, укрепленные и неукрепленные мирные поселения на Арской стороне, чтобы тем самым ликвидировать опасность нападений со стороны Арской дороги. Операция длилась 10 дней. После взятия в результате ожесточенного сражения хорошо укрепленной Высокой Горы дальнейшие действия войск Ивана IV в основном свелись к жестокой расправе над разбежавшимися казанскими воинами и над мирным населением, в том числе и марийским. Арск был захвачен без боя, поскольку русские «обретоша его пуст покинен». Вслед за этим в разные стороны были направлены мелкие войсковые группы, ведомые опытными проводниками из числа горных людей. В летописях повествуется: «И повоевали Арскую сторону всю, многих людей побили, а жены их и дети в полон поимали и много множество кърестиянского полону свободили. Война их была на полтораста верст поперег, а в длину и по Каму. Села повыжгли и скот их побили и бесчисленое множество скота с собою х Казани пригонили в полки»[786]. Казанский летописец добавляет, что войска Ивана IV «вземше в десять дний великих же и малых острогов 30, в них же збегшеся черемиса во время рати и отбивающися избываху» и «приведоша князей арских 12, и воевод черемиских 7, и земских людей лутчих избравше сотников старейших 300, и всех до 5 000 человек»[787]. Как правило, в этом источнике приводятся сильно завышенные количественные сведения. Видимо, это касается и данных цифр.

Обезопасить тылы московских войск, расположенных к востоку от Казани, благодаря привлечению значительных сил все-таки удалось. Однако продолжали тревожить своими партизанскими действиями луговые марийцы в северо-западном направлении, со стороны Галицкой дороги. Примерно через четыре дня после завершения операции в Арском крае (около 20 сентября) неожиданно мощный удар обрушился на полк правой руки. А.М. Курбский, один их главных воевод этого полка, сообщает, что «собралося черемисы луговыя не мало, и ударили на наши станы задние, в Галицкие дороги, и не мало стад коней наших отграмили». Вероятно, усиление активности казанцев в этом направлении было обусловлено тем, что сюда могла прибыть некоторая часть уцелевших воинов из группировки князя Япанчи. Очевидно, здесь свою роль сыграл и такой фактор, как месть за карательные действия войск Ивана IV. Тем не менее, группировке лугомарийских воинов не удалось достичь заметных успехов, они получили сильный отпор и впоследствии перестали тревожить своими внезапными атаками полк правой руки. А.М. Курбский так завершает рассказ о битве с луговыми марийцами: «Мы же абие послали в погоню за ними трех ротмистров, и за ними других посылочные полки во устроению, засады ради; и угонено их в трех, або в четырех милях, и овых избиша, других живых поимаша»[788].

После разгрома казанских войск, действовавших за пределами города, положение осажденных стало крайне тяжелым. К тому же стало известно, что ногайцы окончательно отказались от участия в обороне Казани[789]. Войска Ивана IV, в свою очередь, получили возможность сконцентрировать все свои силы на выполнение основной задачи, не отвлекаясь на борьбу против полупартизанских группировок.

Положение блокированной со всех сторон и оставшейся без существенной внешней поддержки Казани ухудшилось в крайней степени, когда осаждающие стали производить минные подкопы. Работы по минированию стен Казанской крепости, согласно официальным летописям, осуществлялись под руководством «немчина, именуема Размысла»[790]. По версии Исаака Массы, «мина была устроена искусным инженером Эразмом, по происхождению немцем»[791]. (Вероятнее всего, летописи и И. Масса имеют в виду одного и того же человека). Казанский летописец утверждает, что минировали «фрязи», то есть итальянцы[792]. М.Г. Худяков, ссылаясь на старинное предание, утверждает, что руководителем взрывов крепостных стен был английский инженер по фамилии Бутлер