Присоединение Марийского края к Русскому государству - [7]
Отошел от русоцентристского подхода и Н.Н. Фирсов. В своей работе «Чтения по истории Среднего и Нижнего Поволжья» он взвешенно рассмотрел ход русско-казанских отношений и присоединения Среднего Поволжья к Русскому государству. Видное место он отвел показу роли марийцев в сопротивлении установлению власти русского царя в Казанском крае. Принципиально новым было то, что Н.Н. Фирсов стал применять классовый подход. В частности, он выделил два течения в повстанческом движении 1552–1557 гг. — магометанско-аристократическое и народное, которые, тем не менее, стремились к одной общей цели — к восстановлению независимости Казанского ханства. При этом Н.Н. Фирсов полагал, что народные массы были более последовательными противниками Русского государства, нежели «охотно шедшая на московские приманки» местная знать, поскольку они боялись попасть под более тяжелый гнет. Несмотря на эти и другие спорные моменты, встречающиеся в работах ученого, можно утверждать, что Н.Н. Фирсов подошел к верному решению многих вопросов истории присоединения марийцев и других народов Поволжья к Русскому государству[27].
Традиции татарской исторической школы в первые послереволюционные годы развивал Г. Газиз (Г.С. Губайдуллин) (1887–1938), написавший выпущенную в 1919 г. «Историю татар». Он полагал, что марийцы и другие народы Казанского ханства были политически равноправны, указывал, что они при ханах «жили вольготно под управлением своих беков, в их хозяйство, нравы, обычаи и права никто не вмешивался». Осуждал агрессивную внешнюю политику Московского государства по отношению к Казанскому ханству. Причины повстанческого движения народов Среднего Поволжья в 1552–1557 гг. он видел во вмешательстве Русского государства во все дела поволжских народов, в антирусской пропаганде татарских господствующих слоев, связанных с Османской империей и Крымом. Марийцев считал наиболее преданными вассалами Казанского ханства[28].
В 1920-е гг. в исторической науке стало доминировать направление, основанное ученым-марксистом М.Н. Покровским (1868–1932). Под его влиянием оказались многие историки, в том числе Н.Н. Фирсов. Правда, вплоть до конца десятилетия все еще наблюдался относительный плюрализм. Так, продолжали вести свою научно-исследовательскую деятельность, касаясь в своих работах вопросы истории присоединения Среднего Поволжья к Русскому государству, представители старой русской историографии С.Ф. Платонов (1860–1933), М.К. Любавский, А.И. Андреев (1887–1959), И.И. Полосин (1891–1956)[29]. В частности, М.К. Любавский оправдывал захват Среднего Поволжья интересами государственной обороны и развивал тезис о том, что русская история есть история непрерывно колонизующейся страны. С.Ф. Платонов, во многом разделяя точку зрения М.К. Любавского, больше подчеркивал «черемисскую», нежели татарскую опасность для восточных русских окраин, утверждал, что Казань при этом объединяла «инородческие языки» «племенной и религиозной враждой в борьбе с Русью»[30].
В противовес этой группе историков М.Н. Покровский, а также его ученики и последователи рассматривали присоединение Среднего Поволжья к Русскому государству как «империалистическое» завоевание, осуществленное в пользу дворян-землевладельцев и «торгового капитала», то есть в силу экономических причин[31]. Несмотря на абсолютизацию экономического детерминизма, «школа Покровского», тем не менее, сыграла важную роль в плане развенчивания устоев русоцентризма и содействия расцвету национальных историографий, в том числе и марийской.
Тон исследованиям национальных историков задавали вышедшие в 1923 г. «Очерки по истории Казанского ханства» казанского ученого М.Г. Худякова. В этой книге обстоятельно на основе широкого круга источников показана история Казанского ханства. Автор в целом объективно рассмотрел ход русско-казанских отношений, утверждал, в частности, что «Россия была не менее, чем Казань, повинна в тех войнах, которые возникали в Поволжье». При этом он совершенно справедливо полагал, что захват Московским государством Казанского ханства был трагедией для татарского народа. Повстанческое движение 1552–1557 гг. показано им как стихийная борьба поволжских народов за свободу и независимость. Из недостатков исследования М.Г. Худякова, можно, прежде всего, выделить слабое освещение истории марийцев и других нетатарских народов Среднего Поволжья, следование теории экономического детерминизма[32].
Марийский историк-краевед Ф.Е. Егоров (1866–1937) в ряде своих работ, среди которых по своему объему и содержательности выделяется «Материал по истории народа мари», с марицентристских позиций показывал историю русско-марийских контактов и присоединения Марийского края к Русскому государству. Он считал, что средне — вековые марийцы были свободолюбивым, воинственным, экономически и культурно развитым народом, в резко негативном свете рассматривал русскую колонизацию марийских земель и их присоединение к Русскому государству, много внимания уделял отрицательным последствиям вхождения в состав России. Надо отметить, что Ф.Е. Егоров допускал мифологизацию прошлого марийского народа, и это в основном было обусловлено, с одной стороны, скудостью источниковой базы, с другой стороны, издержками процесса марийского национального пробуждения
