Присоединение Марийского края к Русскому государству - [61]
Вместе с тем следует указать, что некоторое недопонимание возникло даже у части русских летописцев, например, у автора «Сказания о велицей милости божии, еже всемилостивый бог сотвори на рабе своем благочестивом царе и великом князе Иване Васильевиче, како срачин победи и Казань взя» (по мнению Н.А. Насонова, это был келарь Троице-Сергиева монастыря Адриан Ангелов). В частности, он трактует события мая-июня 1551 г. следующим образом: «Онем же пришедшим к Казани, и по Волзе, и до Камы, и в Каме на многие версты вси пути у казанцев отъяша и Божиею помощию город на Свияге поставиша и в нем церковь во имя пречистые Богородицы славнаго ея Рожества, и церковъ великого чюдотворца Сергия. И видевше нечестивии, яко таково утеснение николи им бываше никогда же, и начаша многие приезжати к воеводам и бити челом, чтоб царь и государь князь великий их пожаловал — дал им царя Шигалея и велел бы им себе служити; воеводы же их послаша к Москве государю бити челом. Царь же государь и великий князь Иван Васильевичь слышал от нечестивых сия и царя им дав Шигалилея, и многими их своими царьскими жаловании издоволи»[689].
Двусмысленный характер носят тексты официальных летописей. Горные люди, согласно им, заявляли, что «государю хотят служити»[690], но то же самое они говорили и в декабре 1546 г.[691] Вскоре (очевидно, с подачи русских свияжских воевод) в Москву к Ивану IV была отправлена делегация от имени горных людей во главе Магметом Бузубовым и Ахкубеком Тогаевым. В своем челобитье горные люди просили, «чтобы им государь гнев свои отдал, а велел бы у Свияжского города быти, и правду государю на том по своеи вере дают, что им от государя и их детем неотступным быти и х Казани от Свияжского города не отложитися никак, и пожяловал бы их государь, в ясакех полехчил и дал бы им жяловалную свою грамоту, как им вперед быти». Как видно, о прямой зависимости от Москвы речи не идет. Примечательно, что в челобитье указаны в основном обязанности: подчиняться указаниям и распоряжениям из Свияжска (а там вплоть до начала нового ханствования, до августа 1551 г., находился Шах-Али), не вступать в союзнические отношения с Казанью, во всем повиноваться Ивану IV (он был сюзереном Шах-Али); за исправное выполнение данных условий предлагалась лишь одна уступка — ослабить податной гнет. Просьба не вести войну с Горной стороной, спрятанная в данном случае во фразу «чтобы им государь гнев свои отдал», тоже была сопряжена с необходимостью выполнения принимаемых на себя обязательств перед русским правительством. Делегация горных людей отправилась на встречу с русским царем как представители покоренного населения и были вынуждены дать согласие на заведомо неравноправные предварительные условия подчинения.
Иван IV согласился с предложениями горных людей, «дал им грамоту жяловалную со златою печятью, а ясаки им отдал на три годы».
Приведение к присяге населения Горной стороны — «князеи и мырз и сотных князеи и десятных и Чювашу и Черемису и Мордву и можяров и тарханов» — осуществляли Шах-Али и свияжские воеводы. Груз обязанностей, как оказалось, увеличился. Иван IV требовал, чтобы горным людям «государю царю и великому князю служити и хотети во всем добра, и от города от Свияжского неотступным быти, и дани и оброки черным людем всякие платити, как их государь пожялует и как прежним царям платили, а полону им Руского никак у собя не держяти, весь ослобожяти». Здесь, как видно, истинное, реальное намерение (платить подати «как их государь пожялует») тут же соседствует с демагогией («как прежним царям платили»). Тем самым было минимизировано встречное условие горных людей о налоговых послаблениях. Помимо этого население Горной стороны получило повеление освободить всех русских полоняников, хотя при этом совершенно ничего не сказано о возвращении из русского плена горных людей.
Несмотря ни на что, русские воеводы продолжали не доверять горным людям. После приведения к присяге населения Горной стороны от Шах-Али и свияжских воевод пришло распоряжение: «Правду есте государю учинили, пойдите же, покажите свою правду государю, воюйте его недруга». Чуваши и горные марийцы немедленно изъявили о своей готовности переправиться на левый берег Волги и атаковать Казань. Через некоторое время собранный наспех крупный вооруженный отряд горных людей появился под стенами столицы ханства на Арском поле, «и вышли к ним все казанские люди, крымцы и казанцы, да с ними билися крепко и от обоих падоша. Казанъцы же вывезли на них из города пушки и пищали да учяли на них стреляти. И горние люди, чюваша и черемиса, дрогнули и побежяли, и убили у них козанцы человек со сто, а с пятъдесят живых поимали». Специально назначенные наблюдатели Петр Туров и Алексей Ершов признали, что «горние люди служили государю прямо». Более того, прибежавшие к Шах-Али и свияжским воеводам участники сражения на Арском поле просили разрешения еще раз атаковать Казань. Возможно, горные люди всерьез намеревались своими силами свергнуть правительство Кощака и возвести на престол Шах-Али. Однако русским воеводам было достаточно убедиться в искренности представителей населения Горной стороны.
