Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - [17]

В остальных источниках участников этой сцены значительно меньше: только Марк Антоний и сам Цезарь. Антоний несётся через весь город, добегает до форума и откуда-то достаёт диадему (учитывая, что он был голый, лучше не думать, откуда). Затем он подходит к Цезарю и кладёт диадему ему на голову. У Диона, в самом позднем источнике, Антоний говорит: «Народ предлагает тебе это через меня», а Цезарь ему отвечает: «У римлян только один царь – Юпитер». Таким образом, у Диона Цезарь тоже невиновен и ведёт себя безупречно. У Плутарха и Аппиана, которые настроены к Цезарю враждебнее остальных, Антоний предлагает, а Цезарь отстраняет корону несколько раз, потому что Цезарь ждёт, как отреагирует народ на их действия. У Плутарха толпа молчит, когда диадему оказывается на голове у Цезаря, и ликует, когда он её отвергает; это происходит дважды, просто чтобы удостовериться, что народ точно не хочет царя. У Аппиана народ освистывает Цезаря, получающего корону, и аплодирует ему, когда он от неё отказывается. Тоже дважды. В этих версиях Цезарь и Антоний тестировали реакцию римского народа. Схожим образом современные государства устраивают «утечки», чтобы узнать, как народ отнесётся к новой политике, и при этом сохранить лицо. Цезарь проверял, как поведут себя люди, если он станет царём.

К какой бы версии вы ни склонялись, инцидент имел место, и он окончательно разозлил оптиматов. Цезарь отказался от диадемы, но они собственными глазами видели человека – друга и врага – восседающего на золотом троне и увенчанного царской короной. Это их крайне встревожило. Всего через несколько недель Цезарь должен был покинуть город, чтобы снова отправиться на войну. Он уже решил, кто будет консулами и магистратами на время его отсутствия. Он рассчитывал сохранить контроль над ситуацией в городе, несмотря на расстояние. Казалось, его не остановить. Он уже был царём, ему не хватало только титула, он даже уже получал этот титул, пусть всего на несколько мгновений. Оптиматы были в отчаянии.

Здесь важно остановиться и подумать о том, что, собственно, собирались сделать оптиматы, когда они приступили к составлению своего плана. Тремя главными заговорщиками были Марк Юний Брут, Гай Кассий Лонгин и Децим Юний Брут Альбин, также известные как Брут, Кассий и другой Брут, о котором вечно забывают. За десять месяцев до убийства, 8 июня 45 года до н. э., Цицерон написал письмо своему лучшему другу Аттику (так мило, что у них у всех были лучшие друзья) из загородного дома Марка Брута в Анции. Ясно, что заговор уже назревал: Брут уже беспокоился о своей безопасности, то же чувствовал и Кассий. Заговорщики и их жёны (о которых, заметим в скобках, тоже всегда забывают) обсуждают, стоит ли Бруту и Кассию возвращаться в Рим. В конце письма Цицерон радуется, что получил работу на следующие пять лет, но тут же вздыхает: «Впрочем, зачем мне думать о пятилетии? Для меня срок, видимо, сокращается»[26] Уже тогда настроение в сенате царило мрачное. Сенаторы всё время чувствовали опасность, поскольку теперь их карьера зависела не от их собственных действий, а от настроения и прихотей Цезаря. К февралю, когда произошёл инцидент на Луперкалиях, они уже отчаялись и потеряли бдительность. Заговорщикам остро требовалось вернуть себе положение в республике и потерянную свободу, и для этого они готовы были пойти буквально на всё.

Но свобода римских аристократов – совсем не то, что наша свобода. Наша свобода – это свобода для всех, свобода от угнетения и жёстких ограничений в повседневной жизни. Свобода римских аристократов подразумевала возможность участвовать в борьбе за политическую власть, ведущейся по определённым правилам. У этих людей в собственности были другие люди – множество порабощённых людей; женщины в их обществе были неполноправны, а права патрициев отличались от прав плебеев. Римским аристократам нужна была не свобода, а право самим становиться Цезарями. Как заметила замечательная Гретхен Виннерс[27]: «Брут ведь ничем не хуже Цезаря, правда? Брут такой же умный, как Цезарь, люди любят Брута так же, как Цезаря… И вообще, с какой стати одному человеку теперь можно всеми командовать? Это вообще не по-римски!»

Так и родился заговор. Заговорщики, которых всего было шестьдесят (или восемьдесят, если вам больше нравится версия Николая), некогда не собирались все вместе. Вместо этого они, как настоящие революционеры, организовали небольшие ячейки. Далеко не все участники одной ячейки знали участников других. Собрания устраивались дома у кого-нибудь из заговорщиков и напоминали обычные дружеские встречи, только обсуждались на них способы устранения Цезаря. Все понимали, что нужно спешить: 20 марта Цезарь отправится в поход на Парфию, и на несколько лет окажется вне зоны досягаемости. Они не хотели связываться с телохранителями Цезаря и вообще отвергали планы, в которых существовал риск, что диктатора защитит кто-то вооружённый. Умирать никому их них не хотелось, после гибели Цезаря они собирались жить дальше и строить карьеру. Поэтому они отказались от идеи сбросить его с моста во время голосования, или напасть на него на Священной дороге около форума, или застать его врасплох у входа в театр: это было слишком опасно.