Природа и человек в древнем Египте - [71]
Посягательство на чужую земельную собственность, вместе с тем, могло быть и следствием снижения качества почв: ведь тогда для получения прежнего урожая понадобилось бы обработать вдвое больший участок. По крайней мере, есть серьезные подозрения, что актуальной проблемой для Нового царства на определенном этапе стал земельный дефицит. Его первичным признаком можно счесть массовое возделывание так называемых "высоких полей" — k>ͻjt, которые находились вне досягаемости нильских разливов и потребовали для своего орошения многочисленных водоподъемников-шадуфов [Шолпо 1941, с. 87–89], вторичным и главным — предпринятое в царствование Рамсеса II полномасштабное хозяйственное освоение и заселение дельты Нила, где дислоцировались войска и расположилась сменившая Фивы новая столица и резиденция египетских царей — Пер-Рамсес.[79]
Подчеркнем: мы не пренебрегаем классическим тезисом, что перемещение столицы государства и фараонова двора из Верхнего Египта в Нижний могло иметь военно-стратегический смысл: приближение к переднеазиатскому театру боевых действий, где шло египетско-хеттское ратоборство [см., например: Перепелкин 1988а, с. 554]. В то же время нам кажется резонным замечание П. Монтэ, что задачи, решавшиеся в Передней Азии предшественниками Рамсеса II, были ничуть не менее насущными [Montet 1952, р. 151], в связи с чем возникает вопрос: почему из Фив в Низовье не перебрались, например, таких частые "гости" в Палестине, как крупнейшие завоеватели XVIII династии Тутмес III и Аменхотеп II? Находился ли тогда царский дом в каких-то особо тесных отношениях с высшим жречеством фиванского Амона-Ра, которые со временем, как утверждалось, расстроились и даже переросли во взаимную вражду?
Не отрицая военно- и религиозно-политических причин переноса столицы новоегипетского государства на противоположный край страны и скачка в экстенсивном развитии тамошнего земледельческого региона, выскажем догадку, что столь резкое административно-хозяйственное переустройство в Египте имело более глубокие, социоестественные предпосылки, будучи подготовлено демографическим ростом и истощением нильского пойменного аллювия, которые при XIX династии обернулись нехваткой земли, обострившей общественные противоречия. Добавим в качестве рабочей версии, что заселению приморских, наиболее увлажненных и труднодоступных областей Дельты, возможно, способствовала регрессия Средиземного моря, сопряженная с мировым эвстатическим процессом, гипотетической приметой которой служит черноморская фанагорийская регрессия второй половины II тыс. до н. э. [Федоров 1982, с. 154].
Жизненная необходимость вплотную заняться решением земельной проблемы в государстве, грозившей Египту экономическим кризисом и смутой, могла явиться одной из причин, заставивших Рамсеса II отказаться от агрессивной внешней политики и согласиться на мирный договор, предложенный ему царем Хатти.[80] При всем успехе мер по наращиванию хозяйственного потенциала Дельты, на рубеже XIX–XX династий страну, однако, потряс социально-политический кризис с какими-то "пустыми" — очевидно, голодными — годами [Breasted 1906, vol. 4, § 398; Vandier 1936, р. 26]; напряжение усугублялось вторжениями в Нижний Египет ливийцев и "народов моря".
О прогрессировавшем усложнении экономической ситуации может свидетельствовать характерная для XX династии тенденция директивного расширения социальной базы так называемых "непрофессионалов" — людей-smdt, представлявших собой главный трудовой резерв новоегипетского государства и, в отличие от "мастеров", в правовом отношении ущемленных настолько, чтобы использоваться по усмотрению властей, исходя из текущих производственных задач [Богословский 1983]. Государство, похоже, продолжало ужесточать административный режим, на сей раз пополняя ряды зависимого трудового населения. Одним из ярких примеров дисквалификации "мастеров" является резкое сокращение в начале XX династии численности ремесленников царского некрополя в Дейр ал-Медине, известного также "забастовками" своих работников в ответ на нерегулярные и урезанные выдачи пищи [Лурье 1950, 1951; Edgerton 1951; Zaba 1952]. Акции протеста голодающих "мастеров" Дейр ал-Медины стали обычным явлением уже при Рамсесе III; ремесленники были вынуждены сами заниматься земледелием, чтобы обеспечить себя продовольствием [McDowell 1992, р. 195–196]. И все же участь "неквалифицированных" была еще печальнее, раз чиновники того времени всеми правдами и неправдами стремились сделать своих отпрысков писцами или, по крайней мере, пристроить их в разряд "мастеров", что привело, например, к непомерному разрастанию штата рисовальщиков фиванского некрополя в начале царствования Рамсеса IV [
