Природа и человек в древнем Египте - [69]
И. А. Стучевский и здесь выступал с возражениями. Он считал, что индивидуальный участок в десятки арур в принципе не соответствует реально существовавшим в древнем Египте условиям землепользования. В доказательство он приводил так называемое Валенсийское письмо (XX династия), в котором сообщается о земледельце с упряжкой быков, обработавшем всего 4 аруры пашни [Стучевский 1982, с. 39–45]. Опираясь на эту информацию и апеллируя к папирусу Вильбура, в списках которого преобладают наделы в 3 и 5 арур [Gardiner 1941–1948, vol. 2, р. 91], ученый заключил, что в этих пределах и колебалась площадь участков древнеегипетских земледельцев-"единоличников" [Стучевский 1982, с. 133].
Таким образом, налицо две прямо противоположные концепции нормирования труда Ĭhwtjw. Выскажем на эту тему дополнительное соображение. По нашей гипотезе о снижении качества почв в пойме Нила к концу Нового царства, среднюю урожайность земель в Египте до означенной экологической катастрофы следует оценивать по категории nhb, т. е. не в 5, а в 10 хар с 1 аруры. При таком подходе зафиксированная в новоегипетских источниках норма сбора зерна в 200 хар приходит в согласие со стандартной площадью индивидуального участка cht — 20 арур. Даже если, как считал И. А. Стучевский, на возделывание 1 аруры Ĭhwtj затрачивал 2 дня, для получения 200 хар зерна на земле nhb ему потребовалось бы не 80, а 40 дней — срок, которым он в период пахоты и сева, по-видимому, располагал. Более того, не исключено, что он располагал именно 40 днями, и это вполне могло послужить древним египтянам одним из исходных параметров при разработке обсуждаемых фискальных стандартов.
Опасаясь за корректность моделирования производительности труда египетского Ĭhwtj II-го тыс. до н. э. на базе данных о земледельческой практике в древней Италии конца 1 тыс. до н. э. [см.: Стучевский 1982, с. 38–39], обратимся лучше к сельскохозяйственному опыту Египта нынешнего столетия [Айру 1954]. Здесь феллах обрабатывал в день от ⅓ до ¾ феддана,[76] т. е. 0,51–1,15 аруры, так что на возделывание участка площадью 20 арур ему потребовалось бы от 17 до 39 рабочих дней. Отметим совпадение верхнего предела со сроком посевной страды Ĭhwtj, определенным в предыдущем абзаце; оно вселяет надежду на адекватность условиям землепользования в древнем Египте и нижнего предела, который мог бы подтвердить, что Геродот был недалек от истины, когда писал о сравнительной легкости труда египетских земледельцев [Геродот, II, 14].
Доводы И. А. Стучевского в целом кажутся нам малоубедительными. Полемизируя с Геродотом, он приводил в качестве аргумента Валенсийское письмо, где говорится о земледельце, вспахавшем участок в 4 аруры, расцененные египтологом как индивидуальная норма, незначительность которой якобы подтверждает его тезис об "исключительной" тяжести труда древнеегипетских Ĭhwtjw. Однако с подобной трактовкой этого сообщения нельзя согласиться. Если не вырывать его из контекста повествования, смысл здесь абсолютно иной: в некоем районе Верхнего Египта по неизвестной причине остались необработанными 4 аруры орошаемой земли; тамошний градоначальник снарядил пахаря, который, ликвидируя недоработку, возделал этот участок [Лурье, Лапис 1961, № 4, с. 211–212]. Ни о какой производственной норме в 4 аруры в документе речи не идет. К этому можно добавить, что если древнегреческий крестьянин, трудившийся в несравнимо более тяжелых природных условиях, был в состоянии вспахать и засеять, по некоторым оценкам, до 4 га земли [Starr 1977, р. 154], совершенно очевидно, что 4 аруры (ок. 1.1 га) не могли составлять физический норматив египетского Ĭhwtj, тогда как норма в 20 арур (ок. 5,5 га) выглядит вполне реально. Еще больше реализма ей придают известие стелы Шешонка (X в. до н. э.) о пяти земледельцах, назначенных на обработку 100 арур пашни [Blackman 1941, II. 13–14], а также данные папирусов римского периода из комы Теадельфия на юго-западе Фаюмского оазиса (IV в. н. э.): в одном случае за 25-ю ее жителями числилось 500 арур земли, в другом прямо упоминался личный земельный участок площадью 20 арур [Павловская 1995, с. 31, 33].
Крайне сомнительной является и квалификация И. А. Стучевским 8760-ти Ĭhwtjw нижнеегипетского храма Амона как агентов фиска. По мысли ученого, эта цифра хоть и велика, но в принципе правдоподобна, поскольку жрецам Амона — верховного бога Египта — принадлежали огромные владения. На сей раз, однако, имеется в виду не собственность Амона вообще, а хозяйство одного-единственного его храма, притом, скорее всего, второстепенного, учитывая, что крупнейшие храмовые комплексы Нового царства были сосредоточены в Верхнем Египте. Нетрудно подсчитать, что если в распоряжении каждого Ĭhwtj-"агента" находилось до 8 семей непосредственных земледельцев, а каждая такая семья состояла в среднем из 6 человек, то этому периферийному святилищу могло принадлежать до 420480 "голов". В это никак не верится, особенно если вспомнить, например, что один из богатейших храмов Фиваиды, заупокойный храм Рамсеса III в Мединет-Абу, владел "всего" 62626 "головами" (папирус Харриса) [
