Природа и человек в древнем Египте - [26]

Вместе с тем Тинитское царство, стремительно опередившее в развитии остальной Египет — не единственная странность, способная обратить на себя внимание при анализе обстоятельств образования государства фараонов. Странным может показаться и то, что начало древнеегипетской государственности было положено в "отсталом" Верхнем Египте. Как обнаруживается при социоестественном подходе, в силу чисто экологических причин население Верховья в додинастический период в плане социальной эволюции должно было существенно уступать обитателям Дельты, располагавшим несравнимо более подходящими условиями для развития производящего хозяйства и дальнейшего роста самоорганизации; кроме того, ускоренному прогрессу Нижнего Египта благоприятствовали и прямые культурные связи с Передней Азией, которых Долина была лишена или, по крайней мере, не могла иметь в том же объеме. Египтологи уже давно высказали мысль, что цивилизация фараонов зародилась в Дельте [см., например: Breasted 1931, р. 720]; К. Зете когда-то даже выдвинул гипотезу о гегемонии нижнеегипетского города Гелиополя над всем Египтом, якобы установленной ок. 4240 г. до н. э. в результате военной экспансии северян в Верховье [Sethe 1930, §§ 104–162]. Последняя точка зрения, впрочем, не получила единодушного признания ученых: указывалось, в частности, на отсутствие соответствующих археологических данных, а также на неправомерность построения хронологии доисторического Египта на основании ничем не подтвержденной догадки, что египтяне уже в V тыс. до н. э. располагали календарем, отъюстированным с учетом периода Сотис[24] [см., например: Чайлд 1956, с. 28–29, 124; Шолпо 1939, с. 54; Charles 1957, р. 252; Emery 1961, р. 28–29; Massoulard 1949, р. 432–436]. Как бы то ни было, известно, что окончательно страну объединили верхнеегипетские цари, так что если Дельта когда-либо и обгоняла Верховье по уровню хозяйственной технологии, социальной организации и культуры, то ко времени первых династов от ее лидерства мало что осталось.

Причина столь резкого изменения геополитической ситуации в Египте накануне зарождения здесь государства ждет объяснения, что в совокупности с феноменом Тина составляет, на наш взгляд, ключевую проблему генезиса древнеегипетского Раннего царства. Решение этой проблемы, возможно, упростилось бы, знай мы, в каком направлении развивались додинастические культурные контакты между Верхним и Нижним Египтом. Однако накопленный археологический материал стал источником серьезных разногласий исследователей по данному поводу. Если некогда рассматривали версию, что из Дельты (или через нее) герзейская культура проникла в Верховье, вытеснив и заместив местную традицию [см., например: Чайлд 1956, с. 122–124], то в последние годы распространилось мнение, что в период Нагада II, напротив, имела место верхнеегипетская культурная экспансия в Нижний Египет, способствовавшая упадку здешней "культуры Буто-Маади" [Köhler 1992; Кrоереr 1992; Seeher 1992; van den Brink 1989; von der Way 1992]. При таком состоянии знаний не помешали бы дополнительные граничные условия, направляющие поток противоречивой исторической информации в какое-то более определенное русло. Одно из вероятных граничных условий, способных добавить ясности в картину взаимоотношений додинастических верхне- и нижнеегипетского "царств", вырисовывается при социоестественном подходе: как мы полагаем, оно связано с поствюрмской эвстазией Мирового океана.

Эвстатические колебания уровня Мирового океана: от геофизики к истории

Свыше столетия прошло с тех пор, как видный австрийский геолог Э. Зюсс сформулировал понятие эвстатических — глобальных, наблюдаемых у побережий всех континентов и архипелагов Земли — колебаний уровня Мирового океана [Suess 1888]. Объяснявшиеся первоначально, главным образом влиянием климатического фактора, который отзывался на состоянии планетарного ледникового покрова и, вследствие того, на объеме океанских вод, эти колебания в дальнейшем учеными стали связываться с целым рядом условий дифференцированного пространственно-временного действия [см., например: Pirazzoli 1996].

Не вызывает сомнений, что эвстатические явления могли оказывать заметное влияние на жизнь населения морских побережий [см., например: Chauchai 1988; Fairbridge 1976b, Kennen & Kennen 1994; Shack-Ieton, van Andel 1980], однако попытки сопоставить общественное движение с осцилляциями морей в различных регионах планеты пока не ознаменовались крупными успехами. По мнению специалистов, археологические памятники в этом отношении недостаточно информативны [Emery, Aubrey 1991, р. 56–57; Flemming 1979, р. 149–165; Pirazzoli 1996, р. 53–58],[25] а неверифицированные сведения античных географов нередко лишь запутывают вопрос [Бруяко, Карпов 1992]. Кроме того, как нам кажется, весьма желателен общетеоретический взгляд на эвстазию в глобальном масштабе, предваряющий обращение к частным примерам исторической действительности — в противном случае, лишенные необходимого естественнонаучного кругозора, мы рискуем неадекватно интерпретировать и сообразные данные источников. Остановимся очень коротко на некоторых важнейших геофизических аспектах этой проблемы.