Принцессы на обочине: Музыкальный подвал - [4]

Что она наделала?!. Что она сказала?!. Это была действительно она?!. За что она обидела этого человека?!. Что же она за гадость такая?!.

И только теперь Наташа почувствовала, как из глаз ее покатились слезы. Просто полились. Сосуд переполнился…

А утром, в машине, ей стало вдруг плохо. Снова подступила тошнота. Мартынову даже пришлось остановиться.

Наташа списала свою дурноту на нервы, плохой сон, все эти переживания…

Ночью она вышла из своей комнаты, чтобы повиниться перед Владимиром Константиновичем. Ей было все равно, спит он или еще не лег. Она не могла жить ни секунды больше с этим чувством страшной своей вины перед ним.

Профессор не спал, писал что-то за столом. Обернулся.

— Я дура ненормальная! — сказала Наташа. — Я страшная дура.

— Хотите снотворного? — спросил Мартынов спокойно.

— Я сказала вам ужасную гадость…

— Правда? Я не слышал. Забудьте. Ничего не было. Лучше я прочитаю вам то, что написал сейчас. Хотите?

— Что?

— Я тут кое-что написал… Хотите послушать?

— A-а… Да…

— Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты, — совершенно серьезно прочитан профессор и обернулся к Наташе. — Ну как?

— Это Пушкин… — сказала Наташа.

— Что Пушкин? — не понял профессор.

— Это Пушкин уже написал…

— Правда?! Ай да Пушкин, ай да сукин сын! А я думаю, что-то знакомое! Это очень коварно с его стороны!

Профессор так искренне сокрушался, что Наташа невольно улыбнулась.

— Попробую что-нибудь другое. Как вам вот такие строки? Ты жива еще, моя старушка? Жив и я…

— Есенин!

— Обложили! — воскликнул Мартынов. — Никуда от них не денешься!

Наташа спала спокойно. Мартынов не будил ее. Утром позавтракали и поехали в университет. Болтали о чем-то легком и веселом. И Наташа смеялась!

Вот тогда-то ей и стало дурно.

Мартынов потрогал рукой ее лоб.

— Отравиться вы не могли. Все было свежее.

— Это просто нервы, — сказала Наташа.

А потом были лекции, студенческая суета, университетские новости и сплетни…

Андрей забрал свои вещи. Только одежду. Наташа отметила это как-то без интереса. Ей пора было уже выходить на работу.

Снега за этот день намело не так уж много. Наташа только прошлась метлой по своему участку. По привычке стала убирать участок Андрея, но вдруг поняла, что кто-то уже убрал его.

Сердце радостно сжалось. Значит, он не оборвал эту последнюю ниточку? Значит, она будет видеть его хоть изредка!

«Да что это я?! Зачем мне его видеть?! Мне вовсе не хочется на него смотреть. Я не хочу его видеть!»

— Наташка! Ходи сюда! — позвали ее.

Она обернулась — тетя Клава.

— Ты это, не в обиде на меня?

— За что, теть Клава?

— Ну, вроде как работу твою отнимаю. Только я не сама, это Козлец мне дал.

— Какую работу? — еще не понимала Наташа. Ей показалось, что речь идет о мытье лестниц.

— Так эту же, на которой стоишь. Он говорит — возьми, Клавдия, участок, тебе работа в легкость, а девке самой не справиться.

Вот и все… Ниточки все оборваны. И Наташа, которая только что уверяла себя, что не хочет видеть Андрея, готова сейчас была расплакаться.

— Ну, ты это… Тебе жалко, да? Так я откажуся… Скажу этому Козлецу, что я несогласная… — испугалась тетя Клава.

— Нет-нет, все правильно… Все правильно. Этот участок некому убирать.

Наташа вскинула на плечи метлу, лопату и независимой походкой удалилась. Если бы тетя Клава знала, чего Наташе стоила эта походка, она бы не стала кричать вслед:

— Правильно, девка, с мужиками надо расставаться легко!

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОДВАЛ

Она убрала со стола, перемыла посуду, вымыла в комнате пол и села за учебники…

Но работа не клеилась. И не только потому, что материалы по античной поэзии в книгах были сухими и неинтересными и эти громоздкие и неповоротливые фразы никак не хотели укладываться в голове. Наташа все еще была в бурном примирении прошедшей ночи, в раскаяниях, ласках, поцелуях…

Если бы под рукой оказалась сама античная поэзия. Наташа любила стихи, и настроение сейчас было как раз соответствующее.

Она вдруг вспомнила, что видела двухтомник Эсхила и несколько книг Софокла в библиотеке у Вианы. Правда, некоторые люди с большой неохотой дают свои книги, и их в этом можно понять.

Но в любом случае попробовать стоило!

Вианы не оказалось дома, зато во дворе был ее сын Саша, который опять возился со своим старым мотоциклом.

— Привет, — сказала Наташа.

Саша обернулся, посмотрел на нее через плечо и ответил без особой любезности.

— А-а-а, это ты… Ну привет.

— Мамы нет дома, да?

— Она уехала на выходные в Питер. Так что, если тебе что-нибудь нужно, можешь смело обращаться ко мне.

— Видишь ли, — стала объяснять Наташа. — У нас скоро семинар…

— А если без долгих предисловий? — перебил ее Саша.

— Ладно, — улыбнулась девушка.

— Так что тебе нужно?

— Книги.

Саша хмыкнул.

— А что тут смешного? — удивилась Наташа.

— Студентам всегда нужны книги. Подожди, вот закручу гайку и дам.

Когда они поднялись, Саша открыл дверь и пропустил девушку вперед.

— Большое спасибо. — Наташа сделала небольшой реверанс.

— А будешь ёрничать — вообще ничего не получишь.

— А ты чего такой злой? — спросила Наташа.

— Это я еще добрый, — мрачно ответил парень. — Так какие книги тебе нужны? «Мойдодыр»? «Красная Шапочка»? «Колобок»? — спросил он, останавливаясь у стеллажей.