Принцесса Шиповничек - [42]

В марте они задумали настоящий налет. Хенрик рассказал о складе на окраине Берлина, даже нарисовал карту, чтобы показать, как им рассредоточиться, а потом встретиться в безопасном месте.

– У нас только четыре ружья, – заметил Йозеф.

– Зато у нас есть мужество! – возразила Матушка Метелица.

– Они трусы, – отрезал Хенрик. – Если надо, мы убьем их голыми руками.

Его голос гремел, но Йозеф с некоторым разочарованием отметил, что Хенрик не захотел уступить свое ружье кому-нибудь другому.

План был готов. Ружья получили те, кто умел с ними управляться: Хенрик, Гром и Молния и Йозеф, который мальчиком частенько охотился в поместье отчима. Он не стал признаваться, что никого ни разу не подстрелил, лишь однажды – вяхиря, да и то случайно. Он попытался вдохнуть жизнь в маленькую серую птицу, перемазал руки в крови, и егерь с отчимом над ним от души посмеялись.

Оставшиеся без оружия – три женщины и еврей, который, собственно говоря, был студентом-раввином – вырезали себе палки с концами острыми, как нож Хенрика.

В многослойных лохмотьях, с самодельным оружием в руках, они не были похожи на отряд партизан – скорее уж на древних людей, выслеживающих саблезубого тигра. Но их вела и поддерживала яростная вера Хенрика. «Они дерьмо!» – таков был их боевой клич.

Исход операции сомнений не вызывал. Никто не произносил этого вслух, но каждый знал: они должны погибнуть. Они вновь и вновь вспоминали истории сопротивления: матерей, не отдавших детей нацистам; раввинов, бросившихся на штыки с криком «Слушай, Израиль!»; партизана, преградившего дорогу грузовику, чтобы его товарищи смогли в суматохе скрыться. Они поддерживали себя такими историями, не упоминая, что все эти истории кончались смертью.

Один Йозеф решился сказать: «Мы все погибнем».

Они отступили от него. Буквально повернулись к нему спиной – хоть он говорил чистую правду и все это знали. Но он выдал их общую тайну и с этой минуты перестал для них существовать. Хенрик отобрал у него ружье и отдал одной из женщин. Копье тоже осталось у нее. Йозеф единственный шел на последнюю битву безоружным.

И – кто сказал, что у Всевышнего нет чувства юмора? – он единственный выжил.

Склад размещался не в одном здании, а в трех больших башнях. Схема, нарисованная Хенриком палкой на грязной земле, была очень проста: те, кто с ружьями, идут впереди, безоружные сзади. Они атакуют маленький деревянный домик, в котором живет управляющий, берут его в плен, находят, чем взорвать башни, и исчезают.

– Растворяемся в лесах, – сказал Хенрик.

Йозеф спросил, почему он так уверен, что там найдется взрывчатка. Ответа не последовало. Его игнорировали, на его вопросы не отвечали. И он понял, что целью операции был совсем не взрыв башен. Целью была гибель. Чтобы в свою очередь стать героями рассказов у костра. Даже если партизаны побоятся разжигать огонь.

Хенрик, Гром и Молния и женщина по имени Надя двинулись вперед с ружьями, а следом за ними пошли раввин, Матушка Метелица и третья женщина по прозвищу Hexe – Ведьма, у которой были торчащие вперед, как у кролика, зубы. А Йозеф отстал. Не трусил, нет. После года в Заксенхаузене и четырех месяцев в лесу его уже ничего не могло испугать. Но ему не хотелось умирать за чужую историю. Он хотел умереть за свою.

Он видел, как их срезало пулеметным огнем. О вооруженной охране наверху башен Хенрик не упоминал, потому что сам не знал. Йозеф это видел и не плакал. Он знал, что будет плакать, рассказывая эту историю, – через день, через месяц, через год.

Он вернулся в лес, нашел остатки их жалких запасов, выломал палку для ходьбы – без ножа Хенрика ее не получилось бы заточить и использовать как оружие – и пошел прямо на восток, навстречу восходящему солнцу, к границе, которая больше не была границей. В Польшу. Домой.

Глава 28

Трудно поверить (продолжал он), но Йозеф П. добрался до поместья отчима живым и невредимым. Во время войны случалось и не такое. Кто-то всю войну пересидел у соседей в чулане, а кого-то убили, когда он гулял с собакой. Одна женщина опоздала на поезд, и его подорвали, а другая попросила ее подвести и была убита. Этот ребенок спокойно прожил в лесу три года, а тому размозжили голову о каменную стену в лагере. В этом мире уже не осталось ничего невозможного. Йозеф П. добрался до дома.

Дома он обнаружил, что отчима уже нет в живых: Потоцкого посчитали заговорщиком и застрелили в той самой сторожке егеря, где он так часто свежевал кроликов и снимал шкуру с оленей. Мать Йозефа, все еще привлекательная женщина, теперь была любовницей военного коменданта, устроившего в их доме штаб-квартиру. Йозеф задержался, только чтобы взять кое-какую одежду, рюкзак с продуктами, паспорт, лишнюю фотографию, нож, дорогое охотничье ружье отчима с запасом пуль – он, в конце концов, не был идиотом. Все это собрала для него старая няня. Она же его подстригла, привела в порядок ногти и уложила в свою кровать. До ночи его голова, как в детстве, покоилась на груди нянюшки. С матерью он встречаться не стал.

– Возьми отцовское кольцо, – сказала няня и надела кольцо отчима ему на палец.

– Это кольцо Потоцких, – возразил Йозеф, рассмотрев вензель.