Принцесса Иляна - [117]

— Влад, что ты делаешь? — спросила Илона, садясь в кровати.

— Говорю со своим сыном, — ответил тот. — Кажется, он понимает.

— Мне кажется, он хочет есть, — возразила Илона. — Или мокрый. Или и то, и другое.

— Госпожа, он не мокрый, — подала голос служанка. — Я проверяла почти только что. Думала отнести его кормилице, но тут пришёл господин и... — она, конечно, не решилась сказать, что «господин» мог хоть чем-то помешать.

— Влад, позволь отнести ребёнка к кормилице, — сказала Илона, хоть и предпочла бы вместо этого позвать её сюда, в спальню. Но тогда пришлось бы выпроводить мужа, чтобы он не глазел на кормилицыну грудь, а выпроваживать его казалось неправильно.

Когда служанка умело подхватила ребёнка на руки и вышла из комнаты, муж подошёл к Илоне и, присев на край жениного ложа, принялся напряжённо всматриваться в её лицо.

Поскольку он ничего не говорил, Илона заговорила первая:

— Почему ты так смотришь? Ты должен быть рад. У тебя же родился сын.

— Да, я знаю, — всё так же вглядываясь в её лицо, ответил муж. — Спасибо тебе за него.

Он замолчал на несколько мгновений, а затем спросил:

— Тебе было очень больно?

— Стерпеть можно.

— Я слышал, как ты кричала.

— Почти все роженицы кричат. В этом нет ничего необычного.

— Временами мне казалось, что ты могла умереть. И мне становилось не по себе.

— Если б я умерла, Матьяш тебя бы за это не похвалил, — сказала Илона и запоздало прикусила язык, но супруг, который должен был бы оскорбиться на такие слова, совершенно спокойно ответил:

— Не в этом дело. Если б я потерял тебя, то не знаю, что бы делал.

— Жил бы дальше. Возможно, женился бы снова через некоторое время, — так же спокойно сказала Илона.

— Ну, почему ты не хочешь меня понять? — Муж укоризненно покачал головой. — Ты полагаешь, что я мог бы найти женщину, похожую на тебя? Это невозможно.

— Влад, я действительно сейчас тебя не понимаю, — немного удивлённо произнесла Илона. — Это только в песнях поётся или в стихах говорится: «Я не смогу без тебя прожить. Я другую такую не найду». Это же не всерьёз, а только ради красоты звучания. Зачем же ты сейчас говоришь это? Может, просто шутишь? — Она улыбнулась.

— Нет, я серьёзен, — ответил супруг и провёл тыльной стороной ладони по её щеке. — Я больше нигде не найду женщину, которая будет произносить моё настоящее имя, как ты. С таким особым венгерским выговором. И нигде не найду женщину, которая была бы так уверена, что имеет право расспрашивать меня о государственных делах. Для любой другой у меня был бы ответ, что это её не касается, но тебе... Вместо того, чтобы запретить тебе спрашивать, мне хочется тебе рассказать, что меня тревожит.

— Я думаю, что многие женщины Венгерского королевства произносили бы твоё валашское имя с венгерским выговором, — спокойно возразила Илона, но почему-то потупилась, уставилась на свои руки, покоившиеся на одеяле. — И также я думаю, что многие могли бы понимать твои рассуждения о политике. Особенно женщины высокого положения.

— А где не найду женщину, которая заставила бы меня выучить венгерскую грамоту? — не унимался муж. — Это только тебе удалось. Ни для кого другого я бы это не сделал.

— Почему ты так говоришь? — снова спросила Илона, но теперь на смену удивлению пришло замешательство.

— А почему ты не хочешь меня понять? — всё больше настаивал Влад и, кажется, где-то в глубине души начинал сердиться. — Почему?

— Я пытаюсь...

— Нет, ты понимаешь меня, но делаешь вид, что не понимаешь. Ты не хочешь, чтобы я тебя любил?

Что он сказал? Илона почувствовала, как против воли начинает колотиться сердце.

— Ты хочешь сказать, что полюбил меня? — спросила она, но происходящее всё больше казалось розыгрышем.

Илона никогда не предполагала, что дело дойдёт до подобного излияния чувств. Ведь она с мужем жила в договорном браке. В таком браке самое большее, что обычно возникает, это чувство привязанности, но любовь — нет. Вернее сама Илона уже давно поняла, что полюбила нового мужа, но полагала, что он-то её никогда не полюбит...

— Да, — сказал Влад. — Именно это я и хотел тебе сказать. Минувшей ночью у меня было время подумать, и я понял, что не хочу даже представить свою жизнь без тебя, как бы истёрто ни звучали эти слова. Они такие же истёртые, как брачные клятвы, которые даются перед алтарём, но разве эти клятвы никто не произносит всерьёз?

— Я... — Илона сглотнула, — я произносила их всерьёз, когда мы женились.

— Вот видишь, — муж тихо засмеялся и поцеловал её в щёку, уколов усами, а затем продолжал: — Поправляйся поскорее. Хочу, чтобы ты снова ходила за мной по дому и задавала вопросы, которых мне ни от кого больше не услышать: как вести себя с боярами и почему у нашего сына не может быть двух крёстных отцов. Кстати, я придумал малышу имя — Михня. Михай, если по-вашему, в честь твоего дяди. А окрестим другим именем — Иоанн. У меня в семье всех мужчин крестят Иоаннами, а называют как угодно. Такова традиция.

Он поднялся на ноги и сделал несколько шагов к двери, а Илона, по-прежнему оставаясь в некотором замешательстве, произнесла:

— Влад, ты не спросил, люблю ли я тебя.

— Но ведь ты сама уже призналась, — ответил муж, снова повернувшись к ней. — Ты же призналась, что произносила брачные клятвы всерьёз. Да я и раньше видел, что ты меня любишь. Правда, временами сомневался, но когда ты стала слать мне письма в лагерь под Шабацем, понял, что дальше сомневаться будет только глупец.