Принцесса для императора - [42]
Что со мной?
Может, мы оба заразились какой-нибудь болезнью?
Болотная лихорадка? Пятнистая смерть? Ломала? Какая страшная болезнь может давать такие одуряющие симптомы?
— Мун, — шепчу в ужасе перед возможностью потерять её сейчас. — Мун, как ты себя чувствуешь?
За время её молчания сердце успевает несколько раз почти разорваться, затем мелодичный голосок усмиряет мои страдания:
— Голова кружится.
И тут же меня снова захлёстывает страх за Мун. Рассеянно оглядываю коридор: до их с Сигвальдом комнат далеко, к тому же нехорошо, если Сигвальд заразится. Зато мои покои рядом. Решительно направляюсь туда.
В висках выстукивает: «Не глупи, не глупи, не глупи, не глупи».
Глупо нести Мун к себе: лишние разговоры. Лишние соблазны. Смогу ли я сдержаться?
Конечно смогу, я же не мальчишка какой-нибудь.
И полный решимости, киваю караульным, они открывают роскошные двери в мои золочёные апартаменты, я вношу тяжело дышащую Мун. Сердце трепещет, я трепещу, и желание, будто освободившись от оков посторонних взглядов и приличий, вспыхивает во мне.
Я должен позвать лекарей, позаботиться о Мун, а я, укладывая её на кровать, думаю лишь о невыразимой соблазнительности её объятого шёлком тела, о вкусе её губ. Я стараюсь увидеть в испуганном взгляде её широко открытых глаз отблеск моего желания, а в приоткрытых губах — приглашение к поцелую. Я даже наклоняюсь…
Сердце безумно стучит в груди.
В висках.
Везде.
Глаза Мун так близко от моих, зрачки огромные, очерченные тонкими золотыми кольцами радужек. Дыхание перехватывает, я тону в этих глазах… падаю, точно в бездну.
«Опасность!»
Резко выпрямляюсь, увеличивая расстояние до соблазнительных губ, разрывая миг ослепительного очарования. Собственное сиплое дыхание наконец перебивает гул сердца.
Пытаясь отдышаться, провожу кончиками пальцев по своему пылающему лбу.
Что со мной? Мне страшно…
— Позову лекаря. — Пячусь шаг за шагом: подальше от неё, от соблазна, от взрыва чувств. — Ты сможешь подождать?
Мун слабо кивает.
Быстро подойдя к закрытым дверям, распахиваю одну из створок. Понимаю, что мне, собственно, идти необязательно. И нести сюда Мун было необязательно, всё получилось как-то глупо. Приказываю караульному:
— Эгиля сюда! Немедленно!
Он мертвенно бледнеет и, поклонившись, бежит прочь. Я всё ещё тяжело дышу, я безумно зол на себя.
— Не закрывай, — предупреждаю сквозь зубы второго караульного и, оставив дверь открытой, возвращаюсь к кровати.
Щёки Мун пылают, я понимаю, что лучше держаться от неё подальше, но подхожу и касаюсь лба: горячий. Мун вздрагивает, дыхание у неё частое и поверхностное. Только бы не лихорадка. Только бы не лихорадка.
Лихорадка — внутренности сжимаются, на невыносимое мгновение я падаю в прошлое, в дом, наполненный горьким запахом трав и болезней, в дом, где умирала моя четвёртая жена с моим дитя во чреве. Тошнота подступает к горлу, я сглатываю, резко произношу:
— Это не лихорадка!
Мун вздрагивает, её глаза блестят, но они не похожи на глаза умирающей от лихорадки. Во мне говорит страх перед прошлым. Мун смотрит на меня с ужасом.
— Прости, — выдавливаю улыбку и присаживаюсь рядом. — Прости, что напугал.
Накрываю её ладонь своей рукой. Ладонь тёплая, не горячая. Обхватываю её пальцами (дыхание Мун учащается) — сухая, а у больных лихорадкой ладони влажные. И цвет кожи Мун там, где не разлит яркий-яркий румянец, вполне здоровый, никакой желтоватой бледности.
В коридоре раздаются торопливые шаги.
«Как рано», — ругая себя за эти мысли, я поднимаюсь и отхожу на несколько шагов.
Эгиль влетает в спальню, поправляя съехавшую накидку. Отступаю к окну:
— У неё закружилась голова. Что-то с дыханием и, кажется, температура.
Смотрю сквозь ажурные решётки, но ничего не вижу. Спохватываюсь:
— Мне, пожалуй, стоит подождать снаружи.
В тяжёлой тишине, не оглядываясь, покидаю спальню. Хочется сбежать ещё дальше, но вместо этого направляюсь в купальню: немного холодной воды — вот что мне сейчас нужно.
И женщину, много женщин, чтобы не мечтать о Мун.
Но женщины — позже: если здоровью Мун ничего не угрожает.
Ведь если Мун болеет, я не смогу развлекаться.
Не успел я отдать распоряжения о наполнении ванной, послышался зов Эгиля:
— Ваше величество!
Сердце пропускает удар. В спальню, услышать заключение лекаря, я иду, как на смертную казнь. Если Мун болеет чем-нибудь неизлечимым и быстротекущим — так оно и есть.
Глава 15. Принцесса и принц
Ингвар вдруг находит забавным, что заговорщики, собравшиеся в отдельной комнате полуподвальной питейной, явились в тканевых масках, как какие-нибудь бандиты, скрывающие выжженные на лбах клейма беглых рабов.
«А мы и есть рабы — рабы засевшего на троне ублюдка», — Ингвар единственный из всех осмеливается пригубить кислого креплёного вина из глиняной кружки.
Перед остальными четырьмя кружки стоят нетронутыми. За стеной так громко орут песни, что подслушивания можно не опасаться. Идеальное место, если не поставят на перо какие-нибудь проходимцы. Мысль об этом хлещет жаром возбуждения: давно Ингвар не чувствовал себя таким молодым и дерзким. Сейчас копившаяся годами шелуха послушания и добропорядочности слетает с него, её сдирает ветер перемен, ветер, который он поднимает собственными руками.
Министр Раввер проклят: его жёны обречены на скорую смерть. Но чтобы занимать любимый пост, он должен быть главой рода, а для этого должен быть женат. В надежде, что на девушку из другого мира проклятье не подействует, он соглашается на брак с иномирянкой.На Земле Лену ничего не держало, она мечтала о встрече с благородным рыцарем и волшебстве, а аристократический мир в стиле девятнадцатого века казался ей лучше собственной жизни. Но попадает Лена отнюдь не в сказку: местное общество жестоко к простолюдинам, у её мужа слишком много опасных врагов, и ей самой грозит смертельная опасность, если она поддастся брачным чарам, притягивающим её к супругу.
Более экстремальным, чем попадание в другой мир, может быть только попадание в другой мир женой гениального ученого, расследующего заговор против магов-аристократов. Саша убедилась в этом на собственном опыте, и теперь ее ждет незабываемое знакомство с брачной родовой магией, живым домом, чопорной и местами темной столицей островного государства, очень напоминающего викторианскую Англию, погони, покушения, борьба за права и независимость в насквозь патриархальном обществе… И конечно же муж – порой рассеянный, порой забавный, но благородный, как истинный джентльмен.
Мияна Тар закончила университет (специальность — магия), но семья в опале. Выправила новые документы и отправилась в тихую провинцию — практику пройти, смуту пересидеть… По дороге практикантку чуть не съели зомби. Добралась до места, так власть имущие либо в суд тащат, либо просто пристают. Коллеги же, маги местные, как от прокаженной, шарахаются — даже инициацию не пройти… А в округе вырезают целые семьи. Не практика, а кошмар!
18+ Судьба благоволила светлой волшебнице Лиле. До того дня, как её отправили на задание в паре с тёмным магом.
Умирающая жрица оборотней передала мне силу. Обладающая её даром, но не способная к перевоплощению, а значит, слабая и бесправная, я теперь лакомый кусочек для воинственных кланов оборотней. Их не интересует моё мнение, от них не спрячешься за железной дверью, не уедешь на машине, не улетишь на самолёте. И единственный, кто может остановить это безумие — лунный князь. Но захочет ли он? Однотомник.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Кто не желает стать избранником судьбы? Кто не хочет быть удостоенным сверхъестественных даров? Кто не мечтает о неуязвимости, успехе у женщин, феноменальной удачливости в игре? Кто не жаждет прослыть не таким как все, избранным, читать чужие мысли и обрести философский камень? Но иронией судьбы все это достается тому, кто не хочет этого, ибо, в отличие от многих, знает, кому и чем за это придется заплатить.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.