Принцесса для императора - [33]
Потирая заднюю сторону шеи, Сигвальд вздыхает:
— Меня тоже будили не с добрыми намерениями. Например, облить холодной водой и поколотить.
Вскидываю на него изумлённый взгляд, но Сигвальд смеётся:
— Это я о тренировках: сначала купание во рву с остывшей за ночь водой, даже зимой, потом тренировки. Папа хочет, чтобы я стал хорошим воином, но у меня не хватает способностей, компенсирую их потом и кровью. Так что я очень рад свадьбе: целых два утра никто не лупит меня деревянным мечом.
— Разве принца могут лупить?
— Папины боевые друзья — очень даже. А папа меня уделывает с завязанными глазами. Тебе надо обязательно посмотреть, как он вслепую сражается с несколькими противниками: смотрится сногсшибательно, — он усмехается, весело блестя глазами. — Но, конечно, я при дорогой жене постою в стороне.
— Да, уверена, Император выдающийся воин.
— Ты даже не представляешь, какой! — глаза Сигвальда сверкают. — Однажды он справился со львом, хотя из оружия у него была только палка! Он подкову разгибает. Ты обязательно должна увидеть тренировки. Оружие, там, конечно, используют безопасное, но смотрится… великолепно.
Сигвальд хватает меня за запястья и тянет, словно прямо сейчас собирается отвести на тренировку. К моим щекам приливает кровь:
— Ч-что, прямо сейчас?
Он задумывается на мгновение и мотает головой:
— Нет, наверняка он уже занялся делами, завтра утром разбужу пораньше, посмотрим. А сегодня предлагаю экскурсию по дворцу. Хочу сам тебе всё показать.
— Сейчас приведу себя в порядок, дело в том, что… — робко начинаю, но Сигвальд взмахивает рукой:
— А я пока распоряжусь о завтраке. Не торопись, времени достаточно: папа освободил меня от всех дел, кроме тренировок, так что ближайший месяц я практически полностью в распоряжении дорогой жены.
Только меня это не радует. Выдавливаю улыбку:
— Это просто замечательно.
Сигвальд целует меня в лоб.
— Не торопись, — разрешает он перед выходом из комнаты.
Вздыхаю. И вроде нет поводов для грусти, а как-то тоскливо.
Дворец поражает. Золотое ажурное великолепие южных традиций перетекает в массивное сдержанное величие архитектуры прежней династии, часто они смешиваются, тогда кружевное изящество придаёт резким геометричным деталям лёгкость, а те в свою очередь придают легкомысленным деталям мощи. Именно эти, смешанные, части дворца нравятся мне более всего — нечто среднее между привычной мне архитектурой родной западной провинции и югом.
— А вот и легендарное сражение за Вегард, — Сигвальд прибавляет шаг и машет на расписанную стену галереи второго этажа.
Смотрю на искусно изображённых людей и коней, налетающих друг на друга с бешеными выражениями лиц и морд. Несколько отрядов штурмуют стену-крепость, закрывающую вход в долину. Стены изрядно побиты, от осадных орудий летят пылающие снаряды, защитники льют на штурмовые машины огненную смесь, Фероуз (ещё со смолянисто-чёрными волосами, развевающейся бородой) со вскинутых рук посылает на Вегард песчаные вихри.
— Грандиозно, согласись! Одна из величайших битв в истории. Падение неприступной крепости!
Взглядом выискиваю Императора: он величественно взирает на битву с возвышения в стороне, алый плащ трепещет на ветру, рядом — связанные вражеские солдаты, у одного из поясной бутыли вылезает змея.
— Ты просто представь, какая это была битва! — Сигвальд дрожит от воодушевления, глаза горят. — Вряд ли в мире случится ещё что-нибудь столь же грандиозное, даже взятие Викара было…
— Сигвальд. — Незнакомый властный голос прокатывается по галерее. — Ты рассказываешь девушке о завоевании её родины.
Разворачиваюсь: высокий седой воин идёт к нам, раскрывая широкие объятия:
— Рад тебя видеть.
— Дед. — Сигвальд обнимает его и одинаковым с дедом жестом похлопывает того по спине.
Со смешанными чувствами разглядываю горбоносое лицо Ингвара, полководца, сдавшего Викар Императору в обмен на родство с новой правящей династией.
— Познакомь меня с твоей высокородной избранницей, — улыбается Ингвар, в его возрасте у него удивительно хорошие зубы. — Так похожей на мать, особенно глазами.
Человек, виновный в смерти моих родителей, смотрит на меня змеиным изучающим взглядом. Цвет его глаз напоминает лёд.
— Мун, познакомься, это мой дедушка Ингвар, наместник западной провинции. — В голосе Сигвальда появляется лукавство: — Знаменитый полководец.
Да уж, знаменитее некуда. А ведь я росла в западной провинции, и когда меня только отдали хозяину, попала в дом в день отъезда Ингвара, даже успела заметить выезжавший за ворота арьергард его охраны.
Ухмыльнувшись, Ингвар слегка кланяется:
— Безмерно рад знакомству. — Выпрямляется, переводя взгляд на Сигвальда. — И безмерно огорчён тем, что не смог присутствовать на свадьбе. Всё случилось столь… скоропалительно.
— Дед был в отъезде, — глядя на меня, поясняет Сигвальд. — Помогал инспектировать приграничные крепости северной провинции.
— Мчался во весь опор, — Ингвар подпирает бок кулаком. — Но последнюю неделю ливни не прекращались, тракт размыло.
— Сильно? — Сигвальд обнимает меня за плечи, слегка сжимает пальцы. — Его же всего два года назад проложили.
Так неуютно стоять в его объятиях под пристальным взглядом Ингвара, опускаю глаза. А тот продолжает:
Министр Раввер проклят: его жёны обречены на скорую смерть. Но чтобы занимать любимый пост, он должен быть главой рода, а для этого должен быть женат. В надежде, что на девушку из другого мира проклятье не подействует, он соглашается на брак с иномирянкой.На Земле Лену ничего не держало, она мечтала о встрече с благородным рыцарем и волшебстве, а аристократический мир в стиле девятнадцатого века казался ей лучше собственной жизни. Но попадает Лена отнюдь не в сказку: местное общество жестоко к простолюдинам, у её мужа слишком много опасных врагов, и ей самой грозит смертельная опасность, если она поддастся брачным чарам, притягивающим её к супругу.
Более экстремальным, чем попадание в другой мир, может быть только попадание в другой мир женой гениального ученого, расследующего заговор против магов-аристократов. Саша убедилась в этом на собственном опыте, и теперь ее ждет незабываемое знакомство с брачной родовой магией, живым домом, чопорной и местами темной столицей островного государства, очень напоминающего викторианскую Англию, погони, покушения, борьба за права и независимость в насквозь патриархальном обществе… И конечно же муж – порой рассеянный, порой забавный, но благородный, как истинный джентльмен.
Мияна Тар закончила университет (специальность — магия), но семья в опале. Выправила новые документы и отправилась в тихую провинцию — практику пройти, смуту пересидеть… По дороге практикантку чуть не съели зомби. Добралась до места, так власть имущие либо в суд тащат, либо просто пристают. Коллеги же, маги местные, как от прокаженной, шарахаются — даже инициацию не пройти… А в округе вырезают целые семьи. Не практика, а кошмар!
18+ Судьба благоволила светлой волшебнице Лиле. До того дня, как её отправили на задание в паре с тёмным магом.
Умирающая жрица оборотней передала мне силу. Обладающая её даром, но не способная к перевоплощению, а значит, слабая и бесправная, я теперь лакомый кусочек для воинственных кланов оборотней. Их не интересует моё мнение, от них не спрячешься за железной дверью, не уедешь на машине, не улетишь на самолёте. И единственный, кто может остановить это безумие — лунный князь. Но захочет ли он? Однотомник.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Кто не желает стать избранником судьбы? Кто не хочет быть удостоенным сверхъестественных даров? Кто не мечтает о неуязвимости, успехе у женщин, феноменальной удачливости в игре? Кто не жаждет прослыть не таким как все, избранным, читать чужие мысли и обрести философский камень? Но иронией судьбы все это достается тому, кто не хочет этого, ибо, в отличие от многих, знает, кому и чем за это придется заплатить.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.