Принцесса для императора - [18]
— А жену мою… можешь?
Кошусь на Фероуза, он тискает подрамник. Его жена мертва уже десять лет как, но, кажется, я её помню достаточно хорошо.
— Если доживу до возможности это сделать, — напоминаю о необходимости торопиться.
Кивнув, Фероуз исчезает за дверями. На меня обрушивается непривычная усталость. Я не борюсь с ней, позволяя увлечь в сон.
Но перед тем, как тьма накрывает меня, успеваю подумать о собственной глупости: три раза держать искомую принцессу в руках — и все три раза выпустить. Дурак.
Где она теперь?
Глава 7. Самая разыскиваемая девушка империи
Пробираясь переулками к дому Октазии, я замечаю в тени садовых деревьев мужчину. Сутулая фигура подозрительно напоминает Вездерука. Мне не хватает смелости пробраться внутрь за своими жалкими пожитками. Стараясь не шуметь, отступаю.
Думаю, думаю, думаю, но ничего толкового в голову не приходит: все мои хорошие и не очень знакомые либо в отъезде, либо во дворце. Не у кого занять денег или еды в дорогу, не у кого обменять роскошную штору и скатерть на целую одежду. Много ли я пройду в таком виде, без еды? Хочется верить, что много, но не верю.
К тому же всех моих знакомых проверят, подставлять их не хочется. Давать намёки на то, что я ухожу из города, тоже. Судорожно всхлипнув, решаю уходить так.
Направляюсь в сторону ворот. Заслышав судорожный топот копыт, прячусь в подворотню: мимо проносится всадник в красном шарфе — голос Императора, посланник. Куда? Ведь дом Октазии в другой стороне… Неужели хочет закрыть ворота?
Через полчаса, когда рабочий Викар начинает просыпаться, подхожу достаточно близко к воротам, чтобы увидеть — они заперты. Стражники караулят огромные створки, зыркают по сторонам.
В груди ломит от страха и отчаяния, хватаюсь за волосы: меня ищут? Неужели так быстро проверили дворец и дом Октазии? В переулке я одна, но тут надолго не спрячешься. Куда мне деться?
«В старый город», — проносится сумрачная мысль. Вздрагиваю. О старом городе ходили разные слухи. И Императора я встретила именно там. Но, пожалуй, дом где-нибудь на границе с новым городом вполне может оказаться хорошим убежищем. К тому же старый город близко подходит к воде, может, найду способ выскользнуть наружу?
Стараясь верить в это, я с величайшей осторожностью переулками, прячась от частых патрулей, пробираюсь в старый Викар.
Рядом со старыми кварталами даже воздух другой, более солёный, свежий. А дома днём кажутся убогими и совсем нестрашными. Пока по разделяющей старый и новый город улице топают стражники, смотрю на потрёпанные строения.
Интересно, почему Император (живой? мёртвый?) запретил селиться в прежней столице? Он ведь даже не перенёс город, а подвинул. Какая безумная идея заставила его в мирное время разбить баллистами свой порт и из новых, привезённых с южных скал, камней собрать новый чуть левее?
Какой смысл был заставлять переносить дома? От старых слуг в доме Октазии слышала, будто этим Император желал изгнать из своей столицы нищих, но беднякам построили хлипкие лачуги, смотревшиеся не хуже тех, что я вижу сейчас.
Мотивы градостроительных заскоков Императора должны интересовать меня меньше всего, но почему-то не могу перестать задаваться этим вопросом.
В каком-то из домов разражается истошным воплем ребёнок. Брехает пёс. Патруль, наконец, сворачивает за угол.
Выжидаю пару минут. Посмотрев по сторонам, перебегаю улицу. Снова оглядываюсь — и мчусь по кривым улочкам вглубь полуразрушенных кварталов. Здесь совершенно другие ощущения. Окрылённая, я бегу дальше. Странно, но звука шагов не слышу, только пение птиц.
В свете дня бросается в глаза ещё одна странность: за восемнадцать лет сквозь камни мостовых трава не проросла. На некоторых крышах проросли деревья, но полотна улиц выглядят так, словно их покинули совсем недавно.
Застываю: а что, если в старом Викаре обитают духи? Вдруг они бродят тут по ночам?.. И что тут делал Император? Сговаривался с ними?
Ноги слабеют. Я опускаюсь на ближайшее, покосившееся, крыльцо, обхватываю колени руками.
Император… Зажмуриваюсь — и вижу его яркие, изумительные глаза. Весёлые глаза. По ним ни за что не скажешь, что их хозяин — великий завоеватель.
Вспоминаю руки, прикосновения, сжигающие меня дотла.
Никогда такого не чувствовала.
Даже сейчас, стоит вспомнить его поцелуй, его почти небрежные ласки — и под кожей разливается тепло.
Зачем я его так сильно приложила, идиотка этакая?
Прячу пылающее лицо в ладони. Как наяву вижу возвышающегося надо мной Императора. Слышу чарующий голос, как он журит меня.
Наконец задумываюсь о его признании, как он в личинах других людей спасал меня от Вездерука. Воспоминание о попытке меня подкупить разжигает в груди и щеках настоящий пожар, помогает задавить сожаление об ударе по его голове. Император никогда не поймёт, как унизительно, когда тебя покупают, точно скотину.
Подкрадываются слёзы. Нащупываю скрытый под тканью кожаный ошейник, тяну — до боли в шее. Он трёт кожу, душит меня. Он заклёпан, так просто его не содрать. Ослеплённая слезами и паникой, я ищу, чем бы его перерезать: шарю возле крыльца, врываюсь в дом. Ошейник продолжает душить… неужели Октазия и впрямь использовала зачарованные ошейники?
Министр Раввер проклят: его жёны обречены на скорую смерть. Но чтобы занимать любимый пост, он должен быть главой рода, а для этого должен быть женат. В надежде, что на девушку из другого мира проклятье не подействует, он соглашается на брак с иномирянкой.На Земле Лену ничего не держало, она мечтала о встрече с благородным рыцарем и волшебстве, а аристократический мир в стиле девятнадцатого века казался ей лучше собственной жизни. Но попадает Лена отнюдь не в сказку: местное общество жестоко к простолюдинам, у её мужа слишком много опасных врагов, и ей самой грозит смертельная опасность, если она поддастся брачным чарам, притягивающим её к супругу.
Более экстремальным, чем попадание в другой мир, может быть только попадание в другой мир женой гениального ученого, расследующего заговор против магов-аристократов. Саша убедилась в этом на собственном опыте, и теперь ее ждет незабываемое знакомство с брачной родовой магией, живым домом, чопорной и местами темной столицей островного государства, очень напоминающего викторианскую Англию, погони, покушения, борьба за права и независимость в насквозь патриархальном обществе… И конечно же муж – порой рассеянный, порой забавный, но благородный, как истинный джентльмен.
Мияна Тар закончила университет (специальность — магия), но семья в опале. Выправила новые документы и отправилась в тихую провинцию — практику пройти, смуту пересидеть… По дороге практикантку чуть не съели зомби. Добралась до места, так власть имущие либо в суд тащат, либо просто пристают. Коллеги же, маги местные, как от прокаженной, шарахаются — даже инициацию не пройти… А в округе вырезают целые семьи. Не практика, а кошмар!
18+ Судьба благоволила светлой волшебнице Лиле. До того дня, как её отправили на задание в паре с тёмным магом.
Умирающая жрица оборотней передала мне силу. Обладающая её даром, но не способная к перевоплощению, а значит, слабая и бесправная, я теперь лакомый кусочек для воинственных кланов оборотней. Их не интересует моё мнение, от них не спрячешься за железной дверью, не уедешь на машине, не улетишь на самолёте. И единственный, кто может остановить это безумие — лунный князь. Но захочет ли он? Однотомник.
Планета, которая уже тысячу лет давала меморианам свою энергию, больше не может справляться со своей ролью, и мир-оболочка рушится. Ада и подумать не могла, что окажется в самом эпицентре этого незнакомого мира. Ей предстоит доказать всем, чего она стоит и разобраться, кто же решил уничтожить её судьбу.
Мое имя – Серафима - означает шестикрылий ангел. Я и не мечтала становиться ведьмой, это моя подруга Мая получила Дар в наследство от своей прабабушки. Теперь она - нет, не летает на метле, - открыла магазин сладостей и ведьмачит с помощью вкусняшек. На свой день рожденья я купила у нее капкейк, украшенный тремя парами крылышек и загадала желание. И вот теперь любуюсь на три пары крыльев за своей спиной. А еще стала видеть крылья у всех людей. У Маи, например, лавандово-бирюзовые, с сердечками.
Малоизвестные факты, связанные с личностью лихого атамана, вождя крестьянской революции из Гуляйполя батьки Махно, которого батькой стали называть в 30 лет.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.
Хороший юмор — всегда в цене. А если юмор закручивает пируэты в компании здравого смысла — цены этому нет! Эта книга и есть ТАНЦУЮЩИЙ ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ. Мудрая проза и дивные стихи. Блистательный дуэт и… удовольствие обеспечено!
Посмотрите по сторонам. Ничего не изменилось? Делайте это чаще, а то упустите важное. Можно продавать фрукты. Можно писать книги. Можно снимать кино. Можно заниматься чем угодно, главное, чтобы это было по душе. А можно ли проникать в чужие миры? «Стоит о чём-то подумать, как это появится» Милене сделали предложение, от которого трудно отказаться. Она не предполагала, что это перевернёт не только её жизнь, но и жизни окружающих…