Принц - [6]

Когда мне было шестнадцать, она прислала мне на Рождество новый чехол для фотоаппарата. И хотя меня вполне устраивала моя старая сумка, я сменил ее на новую просто потому, что мне ужасно польстила такая осведомленность в моих увлечениях. Я до сих пор носил свою камеру только в ней.

Я потянулся, выпутываясь из мятых простыней, и повернул голову в сторону той самой сумки. Мне вдруг стало интересно, сколько времени Дафни потратила на то, чтобы выбрать именно ее.

Возможно, она был права. В нашем общем прошлом было гораздо больше приятных моментов, чем я отдавал себе отчет. Наши отношения строились на случайных визитах и редких телефонных звонах, и потому я даже представить себе не мог, что между нами возникнет настолько глубокая связь.

И вот теперь она возвращалась на своем частном самолете во Францию, где ее уже ждал с распростертыми объятьями Фредерик.

Я выбрался из постели, стянул с себя вчерашние рубашку и брюки и направился в душ. Я старался избавиться от гнетущих мыслей, пока струи горячей воды смывали с меня остатки моих именин.

Но ее обвинения все никак не шли у меня из головы. Что если я и впрямь не был способен распознать любовь? Вдруг я и правда уже почувствовал ее однажды и упустил? И, коли так, то каким образом я должен был ориентироваться в ходе Отбора?

* * *

По всему дворцу шныряли советники со стопками заполненных анкет, улыбаясь мне так, словно все они были частью какого-то тайного заговора. Время от времени я получал хлопок по спине или ободряющий шепоток на ухо, как будто люди вокруг ощущали, что у меня внезапно появились сомнения относительно того единственного события, которого я с нетерпением ожидал всю свою жизнь.

— Сегодняшняя партия весьма многообещающа, — сказал один.

— Вы просто счастливец, — прокомментировал другой.

Но по мере того, как кипа документов передо мной неумолимо росл а, я мог думать лишь о Дафни и ее колких словах.

Мне следовало бы уделить хоть немного внимания отчетам по финансированию, но вместо этого я пристально изучал своего отца. Что если он и впрямь каким-то образом отнял у меня даже само представление о том, как должны строиться отношения между мужчиной и женщиной?

Но ведь я видел, как он обращается с моей матерью. Между ними определенно существовала, если не страсть, то хотя бы привязанность. Разве этого не было достаточно? Разве не на это я должен был нацеливаться?

Я сидел, задумчиво уставившись в пространство. Возможно, он считал, что если я буду искать нечто большее, то на Отбор уйдет ужасно мн ого времени. Или же он просто не хотел, чтобы я разочаровался, не отыскав среди этих девушек ту единственную. Наверное, я поступал правильно, никогда не заговаривая с ним об этом.

А может, у него и не было подобных мыслей. В конце концов, люди - те, кем они являются, и с этим не поспоришь. Отец всегда был строг, словно меч, закаленный пожарами непрерывных войн и повстанческих атак, от которых грозила расколоться страна. Мать же, напротив, была пушистым одеялом, смягчившейся после лишений, которые ей пришлось стерпеть в юности, и оттого всегда стремящейся дать окружающим ее людям тепло и защиту.

В глубине души я знал, что больше похож на нее, чем на него. Не то, чтобы мне это претило, но вот отцу…

Так может он так старательно прививал мне сдержанность в эмоциях с той лишь целью, чтобы ужесточить меня?

Ты слишком слеп, чтобы узнать любовь, даже когда она стоит прямо перед твоими глазами.

— Вернись на землю, Максон, — я резко обернулся на голос своего отца.

— Сэр?

Он выглядел устало.

— Сколько раз повторять? Отбор для тебя — это время принятия непростых, но важных решений, а не очередная возможность повитать в облаках.

В комнату вошел советник и передал отцу письмо. Я собрал разложенные на столе бумаги и подровнял их, постучав торцом получившейся стопки по столу.

— Да, сэр.

Он вскрыл конверт и принялся читать, а я в последний раз взглянул на него украдкой.

Быть может…

Нет.

И все-таки нет. Он хотел, чтобы я стал мужчиной, а не бездушной машиной.

Вздохнув, он смял лист бумаги и швырнул его в мусорную корзину.

— Чертовы повстанцы.

* * *

Я провел большую часть следующего утра работая в своей комнате, вдали от любопытных глаз. Я чувствовал, что был боле продуктивен, оставаясь наедине со своими обязанностями. Ну или, по крайней мере, та к мне не приходилось выслушивать ничьих замечаний в свой адрес. Однако, я подозревал, что мне не удастся избегать отцовский нотаций весь день, учитывая приглашение, которое мне недавно доставили.

— Вы хотели меня видеть? — спросил я, ступив в его личный кабинет.

— А, вот и ты, — воскликнул отец, потирая ладони. — Завтра большой день.

Я сделал глубокий вдох.

— Верно. Мне нужно пройтись по сценарию для Отчета?

— Нет, нет, — он подтолкнул меня ближе к столу, и я инстинктивно выпрямил спину, незамедлительно повинуясь. — С этим все просто. Приветствия, небольшое интервью с Гавриилом, и затем мы прогоним имен а и фотографии девушек.

Я кивнул.

— Звучит… нетрудно.

Вместе мы подошли к его столу, где он хлопнул ладонью по толстой стопке папок.

— Вот они. Прямо здесь.

Я смерил стопку взглядом. Помолчал. Сглотнул.