Примета - [7]

Возможно даже, не о пустяках,

Чуть лысоватый низенький мужчина

В ботинках на высоких каблуках.

«Догорал закат в окне…»

Догорал закат в окне.

Под горой топили печи.

Руки тихо, как во сне,

Опустил он ей на плечи.

Пара белых голубей

В мир, где дали необъятны,

Вылетела из своей

Полутемной голубятни.

Ах, он выпустил их сам,

Не желая лучшей доли, И —

рванулись к небесам,

Не сойдя с его ладони.

«Еще трава колола пятки…»

Еще трава колола пятки,—

С тех самых детских лет босых

Жизнь у него была в порядке,

Расчерчена — от сих до сих.

И вот в какое-то мгновенье

Увидел с ужасом, что вдруг

Жизнь вышла из повиновенья,

Как будто вырвалась из рук.

Электровозом от вокзала

Пошла, инерцию создав.

И управленье отказало,

И давит на плечи состав…

«Не такие уж простушки…»

Не такие уж простушки,

Не такие простаки —

Пели песни и частушки

У серебряной реки.

Но пока они резвились,

Посветлела эта высь.

Кудри русые развились,

Косы в лентах посеклись

ХОЗЯЙКА

Взбежал по ступенькам — и рядом

Едва лишь ступил на крыльцо,

Нещадно — как градом по грядам —

Побитое оспой лицо.

Но как залетевшая фраза

Из повести вовсе иной —

Два крупных внимательных глаза

Вбирали в себя глубиной.

Одни вот такие — на тыщи…

Смеркалось на дальней версте.

И зорко смотрели глазищи,

Что видеть должны в темноте.

«Возле черной насыпи — дорожка…»

Возле черной насыпи — дорожка

И базарчик, пусть не высших проб.

Где пучки душистого горошка.

Связанные ниткой как укроп.

Железнодорожная примета —

Утреннее, в соснах, полотно.

Проходило пасмурное лето.

Женщина сказала: — Холодно,—

В телогрейке с вылезшею ватой,

В августе, что близился к концу,

Тот букетик незамысловатый

Поднося задумчиво к лицу.

ОТЕЦ

Женился сын.— Ну, как невеста?

Я у отца спросил.— Жена? —

Поправил он. — Судить не место.

Ему, наверное, нужна…

Отцу еще немного было,

Но жизнь пошла наперекос.

Он жил в разводе и уныло

Мне отвечал на мой вопрос.

— Болею. Многие болеют.—

И с неожиданной тоской: —

Они меня не пожалеют! —

Сказал, потерянный такой.

СВЕКРОВЬ

Не щадя людского слуха,

Материлась почем зря

Одинокая старуха,

Про невестку говоря.

Отняла невестка сына,

Нужно думать, навсегда.

И какая у ей сила!—

Ни управы, ни суда.

…Болью искренней своею

Выделялась меж людьми.

Возмущались громко ею

Только женщины с детьми

ВДОВА

Есть вдовы, что все дни,

Пока теплынь в природе,

На кладбище они,

Как на огороде.

Цветочные горшки,

Лопата, банки, склянки.

Сажают корешки,

Хлопочут горожанки.

А эта — ничего.

Приедет через силу.

Любила! Но — его,

А не его могилу.

«Прошлое кануло в блеске…»

Прошлое кануло в блеске…

В жизни оставшись одни,

Лишь на последнем отрезке

Объединились они.

Где тут до страсти и пыла

В бликах дневных и ночных!

Собственно, все это было —

Только раздельно у них.

Но, словно в пору былую,—

В поздний густой снегопад

Движутся напропалую,

Вместе бредут наугад.

«Боже, как он исхудал!..»

Боже, как он исхудал!

А совсем еще недавно

Был он ладен, и удал,

И посмеивался славно.

Отчего он похудел?

Я смотрю: причина, где ты?

От своих сердечных дел?

От умышленной диеты?

От болезни роковой

Или только от испуга

Перед крышкой гробовой

И землею как из пуха?

«Ушли родные старики…»

Ушли родные старики,

И мы остались стариками.

Знать, жить им стало не с руки.

И вот я с этими строками.

Нет больше тех, кто старше нас,

Их нет и нет на белом свете.

Еще скажу вам в горький час:

Они давно уж были дети,—

И огорчали много раз,

И радовали в годы эти.

БЕРЕЗКА

Среди еловой тьмы

Пунктирный ствол березки

И различаем мы

Набухшие желёзки.

Поет весенний сок.

Волнуется березка.

Такое в нужный срок

Бывает у подростка.

С ней рядом елки те

Густеют в буераке.

Она в их черноте —

Как молния во мраке.

«Стояла осень на дворе...»

Стояла осень на дворе,

Но точная забылась дата.

Инициалы на коре

Он ловко вырезал когда-то.

А между ними четкий плюс.

Символизирующий смело

Любовь и длительный союз —

Все, что случиться не успело.

И сами буквы на коре

Растянуты по мере роста

Ствола, и к нынешней поре

Их разгадать уже непросто.

ЗЕРКАЛО

Что случилось? Грустный вид

Был тебе неведом…

Улыбнуться норовит:

— Суть совсем не в этом…

Что же это за дела,

Если наша прелесть

Мимо зеркала прошла

И не посмотрелась!

«Слабый всплеск от весла…»

Слабый всплеск от весла.

Вечер медленный светел.

Как она подросла!

Я и то не заметил.

На затылке пучок

В аптечной резинке.

О печалях — молчок,

Но след от слезинки.

ДЕД

Вот перебежал перед трамваем,

Но не остановлен постовым.

Кем он был — об этом мы не знаем.

Впрочем, знаем: просто молодым.

Старичок, подрагивают щечки.

Он, достигнув жизненных высот,

В полиэтиленовом мешочке

Рыбок внучке маленькой несет.

«Проснувшийся ребенок…»

Проснувшийся ребенок

Глядит на ранний свет

И щурится спросонок:

Заплакать или нет?

Но тут его успели,

Разумны и ловки,

Поднять из колыбели

Две сильные руки.

Младенческого пуха

Сиянье в вышине

И розовое ухо,

Примятое во сне.

«С игрой во внезапной разлуке…»

С игрой во внезапной разлуке,

В пыли, со двора — на обед.

Мать крикнула: — Вымыты руки? —

И в ванной зажгла ему свет.

Потом ему воду открыла,

И крутит в ладошках малыш

Кусок туалетного мыла,

Обкатанный, словно голыш.

Роняет и, вновь поднимая,

Роняет опять, погодя,

Сейчас позовут — понимая

И все же к столу не идя.

Забыл и не машет руками,

А смотрит, всему вопреки,

Как воздух покрыл пузырьками