Примета - [11]

Под увеличительные стекла,

Где морщина каждая видна.

За рекой померкнувшее поле,

И не шелестят уже крыла.

Тихая старушечка, не боле,

Здесь жила и так же умерла.

Но заметил кто-то, что при этом

На крутой спирали мировой

Вдруг — судьбой, стихами и портретом —

Почему-то стала молодой.

«Жалко будет покидать…»

Жалко будет покидать

Эти дали, эти лица,

Всю земную благодать,

Что пока так щедро длится,

Жалко будет покидать.

Перетянет жесткий жгут

Нашей памяти отводы.

Но — ты слышал? — листья жгут.

Песня тянется сквозь годы,

И от жизни счастья ждут.

ГАЗЕТА

Мы живем стремительно, как все,

И, себе же не давая спуска,

На скупой газетной полосе

Видим спорт и новости искусства.

Сообщенья из-за рубежа,

Ранний сев у южного порога,

Фельетон, таблицу тиража,

Черную оградку некролога.

ПАМЯТИ Р. МАРГИАНИ

Умер милый Реваз Маргиани,

И возникли былые года

В том московском ночном океане,

И Арагви впадает куда.

Был стихами наш круг узаконен,

И весь вечер взрывался наш пыл.

Нонешвили и Миша Луконин,

Пал Григорьич, он тоже там был.

А Кайсын? То в позднейшей беседе

Оба мне объясняли потом,

Что вы близкие очень соседи,

Разделенные только хребтом.

Ах, Резо, как тебя называли,

Мы и позже видались не раз.

Не забыть на любом перевале

Твоих добрых, чуть выпуклых глаз.

Над горами, внезапно тревожа,

Одинокая встанет звезда.

Это так на тебя не похоже —

Просто взять и уйти навсегда.

«Где-то в море глухой огонек…»

Где-то в море глухой огонек,

Словно в поле,

Лишь стемнело, вниманье привлек

Поневоле.

Здесь поблизости нет маяка.

Тьма морская.

Он ее оживляет слегка,

Чуть мигая.

Это шхуна, что в дрейфе лежит,

А на баке

Огонечек сигнальный дрожит

В полном мраке.

Но избавиться я не могу

От обмана,

Будто он на другом берегу

Океана.

«А пока вы смеялись счастливо…»

А пока вы смеялись счастливо,

Загорали, ныряли на дно,

Неожиданно возле залива

Пали сумерки, стало темно.

После длительной солнечной ласки

Так внезапен был мрака накат,

Что свои полотенца и ласты

Собирали уже наугад.

Лишь прибоя размеренный голос,

Да усталому взору видны

То ли позднего паруса конус,

То ли гребень высокой волны…

ЮЖНЫЙ ВЕЧЕР

Темнота приходит сразу,

Будто кто-нибудь тайком,

Но по явному приказу

Нам глаза прикрыл платком.

Темнота стремглав ложится

На земную благодать.

Заблудилась в небе птица —

Ничего ей не видать.

ПУТЕШЕСТВИЕ РОЗ

Рассвет. Густые росы.

Работа вправду дерзкая:

В Крыму срезают розы

Замедленного действия.

Вот только б дотерпели

Близ самолетных ребрышек

До той заветной цели,

До рынка, до Черемушек.

Коснулся «Ил» бетона.

И сделано все начисто.

Но каждого бутона

Свое движенье начато.

Да не волнуйтесь, что вы.

Когда такие новости!

Они вполне готовы —

Уже не остановите,

…Невеста смотрит мимо.

Глаза пока что детские.

Она сама как мина

Замедленного действия.

ОТПУСКНИК В СБЕРКАССЕ

Там, где дышит синь морская,—

Входит, всех опередив,

Как кораблик, в путь пуская

Первый свой аккредитив.

Изумленный этой былью,

Блеском южной мишуры.

Не привыкший к изобилью

Женщин, света и жары.

ПЛЯЖ

Золотой полдневный пляж.

Загорелые богини —

Их походка, их бикини,

В мыслях всяческая блажь.

Как сквозь сон, в который раз.

Женский смех звучит над пляжем.

Мы под ту же дудку пляшем,—

Как до нас, как после нас…

ЖЕНЩИНА НА ПРИЧАЛЕ

Стояла женщина на причале

Почти у края. Скрипел причал.

А чайки что-то свое кричали,

И ветер свежий еще крепчал.

Она под ветром стояла прямо,

В пальто, что плотно на ней сошлось.

А сверху русое билось пламя

Неупорядоченных волос.

ПРИБАЛТИКА

О сероглазая Прибалтика,

Янтарный желтый поясок…

К заливу хмурому прибавьте-ка

Кривые сосны и песок.

Как доски под рукою плотника

Здесь, над прибрежною дугой,

Разрозненные тучи плотненько

Подогнаны одна к другой.

Сверкнет под вечер, сердце трогая.

Прибоя белый завиток.

И хочется отбросить многое

И жизнь пустить на самотек.

Пусть нам простятся наши слабости:

Здесь солнца луч порою скуп.

Но предпочтем не пенку сладости,

А соль, что слизываем с губ.

«Воскресенье. Ближний рейд…»

Воскресенье. Ближний рейд.

Черный сейнер.

Море — или это бред? —

Пахнет сеном.

Чайки белые снуют,

Вечно с делом.

Их никто не кормит тут

Хлебом белым.

Долго в памяти живет

Летний Север.

Ровный свет холодных вод.

Черный сейнер.

ЮРМАЛА Акростих

Играет бликами стекло.

Наверное, еще не вечер,

Но и не день, хотя светло.

Естествен этот миг и вечен.

Густеет дымки полотно,

Однако виден контур корта.

Фасада первое окно

Фланелью тщательно протерто.

ПРОПАЖА

Поломался рубчатый браслет.

Помню и поныне:

На запястье только слабый след,

Нет часов в помине.

Шелестела мягкая трава.

Бил по дубу дятел.

Я не день искал их и не два —

Время зря потратил.

И, по правде, странная печаль

Связана с тем летом:

Времени потерянного жаль —

Не часов с браслетом.

«Я теплым днем во рву…»

Я теплым днем во рву

Вновь землянику рву,

Вновь ползаю по краю,

Но впрок не собираю.

Что собирать! Жена

В потребностях скромна.

Ест ягоды другие,

От этой — аллергия.

Но десять раз на дню

Я сызнова ценю

Уроки жизни этой —

С примером и приметой.

Сосны печальный скрип,

Случайный белый гриб,

Круги пролетных уток —

Сквозь сердце и рассудок.

И что живу в лесу,

И слышу, как внизу

По вечерам в овраге

Ручей шумит во мраке.

ДЕКАБРЬ

Слышен лай пса.

Виден край пня.

Семь часов — вся

Долгота дня.

Вот и весь срок.

Вот и весь свет.

Посреди строк

Только свой след.