Примеры господина аббата - [9]
И по серебряной лестнице отошла назад, закрылись за ней райские врата, а яблони осыпали на землю белый цвет.
Тут проснулась Елизавета, и стало ей сладко и страшно вместе. Великую милость оказал ей Господь, избрал ее вестницей своей радости, а как давать пить людям из того сосуда — не сказал.
Упала она на колени и долго молилась.
А в окно смотрела большая луна, выплывшая из-за зубчатых стен, и все спало кругом.
И не могла она больше уснуть. В легких ночных одеждах прошла ряд покоев и спустилась в сад.
Был тот сад очень велик, и у самого императора не было большего. Со всех сторон его окружали высокие стены, на которых днем и ночью перекликались часовые, так как время было неспокойное.
По обеим сторонам дорожек росли цветы, за которыми ухаживали искуснейшие садовники. А подальше от замка, где и теперь еще сохранились следы мраморного бассейна, диковинный фонтан, изображавший обнаженные тела, предававшиеся греху.
Говорили, что скромный граф не мог без смущения проходить мимо этого фонтана, так соблазнительны были фигуры.
Но Елизавета часто приходила сюда. Это было ее любимое место, и она была так невинна, что не замечала ничего, что могло привести в смущение других.
Тот же блаженный Мартин рассказывает:
«Она была столь девственна, что кавалеры могли бы в ее присутствии ласкать дам, и она ничего бы не поняла».
Медленно проходила юная государыня мимо благоухающих цветов, а крупные звезды шевелились в темной части неба и протягивали к ней лучи.
Была благодатная весна на исходе. Ночные твари пели хвалу Всевышнему, и сердце человеческое преисполнялось умилением.
Погруженная в благочестивые размышления о виденном сне, все ближе подходила она к излюбленному своему месту у фонтана, как вдруг заметила неизвестного мужчину, выходящего из вод бассейна. Он был совершенно наг, и с его широких плеч еще стекали струйки холодной воды. У него было красивое молодое лицо без бороды, а в глазах светилась глубокая печаль. Словно он успел изведать много лишений и тоску одиночества.
«Кто ты?» — спросила девственница, не смущаясь его наготой, а он в это время торопливо пытался прикрыть свою наготу кое-чем из одежды.
Он, видимо, стыдился и ответил не сразу:
«Я — наемный воин и в замке в первый раз. Я родом из далекой страны, где вода горных ручьев так же прозрачна, как здесь, в бассейне. Я давно не видел такой воды, и мне захотелось окунуться в нее, чтобы лучше вспомнить о родине».
И снова замолчал.
Луна поднялась еще выше, остановилась над башней и осветила все его тело, крепкое и стройное.
Она долго расспрашивала о его стране и узнала, что он очень беден и что родители его уже умерли от тоски по нем.
«Что же заставило тебя бросить их?» — спросила герцогиня.
И он рассказал про тяжкие лишения нужды там, дома, и про то, как хотел вернуться с деньгами, чтобы помочь матери, и про то, что его возлюбленная успела выйти замуж за другого. Теперь он совсем один.
И, когда по его смуглой щеке скатилась слеза, она подошла ближе и вытерла ее своей рукой.
«Госпожа», — сказал он, — «я не знаю, кто вы, завтра я снова уйду в поход, но да хранит вас Бог за вашу ласку. У меня много было горя и совсем не было радости; теперь я буду радоваться, вспоминая вас. А мое имя — Петр».
И, забыв о своей наготе, взял ее за руки, слегка притянул к себе и поцеловал пальцы.
И ей самой сделалось радостно и светло, и она не противилась, когда он снял с нее легкие одежды и, взяв на руки, понес в темное место, куда луна не роняла своих лучей.
Он ласкал ее на ложе из мягких пахучих трав и первый назвал ее «Сосудом светлой радости».
Блаженный Мартин в своих стихах, посвященных святой Елизавете, так описывает это событие:
«В тот миг словно меч архангела Гавриила рассек ее утробу, и звезды задрожали у самых ресниц ее. И в чистейшей слезе отразилась луна и свет звезд».
Наутро же, получив отказ на свое предложение, граф Фома показал придворным, что и он умеет гневаться. Во дворе замка семи знатным баронам, со времени мятежа бывшим в заточении, отрубили головы.
В то лето страшная проказа покарала жителей страны. По улицам города нельзя было ходить, так велико было зловоние, исходившее от трупов и от живых, бродивших меж трупами. По ночам вой псов заглушал оклики часовых, стерегших замок от заразы, которую мог занести кто-либо.
В ту пору граф издал приказ, грозивший смертной казнью всякому, кто осмелился бы подойти к стенам замка ближе, чем на три тысячи шагов; запретил здоровым оказывать помощь больным во избежание заразы и всем прокаженным повелел уйти из города в глухие места, где нет людей.
Великий плач стоял тогда в городе, ибо мужьям приходилось бросать жен, родителям детей и невесте жениха.
Но во всех храмах призывали повиноваться этому приказу и ослушников отлучали от церкви, ибо сказано, что паршивую овцу должно изгнать из стада, а зараженный член отрубить.
В ту годину скорби и бедствий вышла из замка только юная Елизавета, раздала бедным все, что имела при себе, и пошла к болящим делить их печали и лишения.
В глухой пещере, что за городом в лесу, лежал тогда юноша, по имени Варфоломей. Еще недавно все девушки города заглядывались на него, так был он хорош собой, но теперь сама смерть не хотела подступиться к нему.
Поэт первой волны эмиграции Владимир Львович Корвин-Пиотровский (1891–1966) — вероятно, наименее известный из значительных русских поэтов ХХ века. Он играл немалую роль в период краткого расцвета «русского Берлина», однако и позднее оставался заметной фигурой в других центрах русской диаспоры — Париже и Соединенных Штатах. Ценимый еще при жизни критиками и немногочисленными читателями — в том числе Бердяевым, Буниным, Набоковым, — Корвин-Пиотровский до сих пор не обрел в истории русской литературы места, которое он, несомненно, заслужил.Собрание сочинений В.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
«Повести Вильгельма, извозчика парижского» графа де Келюса сегодня, вероятно, покажутся читателю достаточно невинными. Но в свое время эта книга, переведенная на русский язык крепостным литератором Шереметевых В. Вороблевским, считалась одним из самых скабрезных изданий XVIII в. и почти мгновенно после выхода в свет обрела статус исключительной библиографической редкости. Илл. Шема (Р. Серре).
Мазохистские произведения Рихарда Бремека, выходившие в Германии в начале 1900-х годов, часто конфисковывались цензурой. В России не избежал уголовного преследования перевод его написанного в духе «Венеры в мехах» Л. фон Захер-Мазоха романа «Под бичом красавицы», впервые изданный в Петербурге в 1908 г. Книга переиздается впервые.
Повесть А. А. Морского «Грех содомский», впервые увидевшая свет в 1918 г. — одно из самых скандальных произведений эпохи литературного увлечения пресловутыми «вопросами пола». Стремясь «гарантировать своего сына, самое близкое, самое дорогое ей существо во всем мире, от морального ущерба, с которым почти зачастую сопряжено пробуждение половых потребностей», любящая мать находит неожиданный выход…
Новую серию издательства Salamandra P.V.V. «Темные страсти» открывает декадентско-эротический роман известных литераторов начала XX в. В. Ленского и Н. Муравьева (братьев В. Я. и Н. Я. Абрамовичей) «Демон наготы». Авторы поставили себе целью «разработать в беллетристических формах и осветить философию чувственности, скрытый разум инстинктов, сущность слепых и темных влечений пола в связи с общим человеческим сознанием и исканием окончательного смысла». Роман «Демон наготы» был впервые издан в 1916 г. и переиздается впервые.