Приключения Синегорова - [43]

* * *

Данилов продолжал беседу с Инной. У них за это время завязался более оживленный разговор. Поговорили о ценах, о работе, о том о сем. И тут оперативник задал коварный вопрос, откуда, мол, такой красивый перстенек? Инна машинально ответила: Артем, мол, недавно подарил.

— Стекляшка простая, — равнодушно зевая, бросил Данилов.

— Ну да, брюллик настоящий, — гордо возразила Инна.

— И сколько же он стоит — настоящий-то? — продолжал тем же тоном Данилов.

Инна спохватилась:

— Да не знаю. Артем же покупал.

— А я вот знаю: восемь с половиной тысяч, хочешь, справку покажу?

— Да не надо мне никаких справок.

— Вот вам справка о стоимости перстенечка вашего, вот справки о ваших с Артемом заработках. Так на какие доходы брюллики покупаем? А, Инна Петровна?

Инна Петровна молча курила. В голове у Данилова назойливо звучал мотивчик:

«Муха-муха-потаскуха.

Муха по полю пошла,

Муха золото нашла».

* * *

Около семи часов вечера оперативники привезли Кошелькова. Его взяли у дверей квартиры и, ничего не объясняя, доставили в управление. С убоповцами не поспоришь, тем более что Синегоров послал двух самых здоровенных сотрудников, и Артем, ничего не спрашивая, поехал с ними. Только в кабинете, поздоровавшись, спросил Столбовского, зачем вызвали. Александр тут же объяснил, что не вызвали, а доставили, а может, даже и задержали, и посоветовал самому описать свои похождения. Даже не возмущаясь по поводу своего задержания, Артем долго рассказывал о своей работе. Столбовский молча слушал, потом позвал из соседнего кабинета Сорокина, и они вместе стали задавать различные неприятные вопросы.

* * *

В это время Данилов по секрету сказал Инне, что Артема задержали, и он дает показания. Та-акие интересные показания! Потеряв тайную надежду на, как ей казалось, всесильного защитника, барменша разревелась и, размазывая по щекам краску, начала рассказывать, как Артем заставил ее продавать промышленное золото. Где его доставал, она не знает.

* * *

Кошельков не сдавался, упорно стоял на своем и категорически отрицал свою причастность к изъятому у Инны золоту. Впервые он дрогнул, когда ему показали протокол допроса барменши и намекнули на очную ставку с ней и еще кое с кем.

Вторично Артем смутился, когда по постановлению следователя у него вырезали чехлы карманов куртки и обрезали ногти. Столбовский мрачно прокомментировал эти действия:

— Вот экспертиза обнаружит частицы золота в этих карманах и под ногтями, тогда что запоешь? У тебя ведь кроме чешуи там ничего не должно быть.

Кошельков закурил очередную сигарету, выдохнул, а потом, махнув рукой, признался, что он хотел внедриться к скупщикам промышленного золота и на свой страх и риск начал операцию, подключив при этом барменшу Инну. Но эта версия рассыпалась в прах после закономерного вопроса: а золото где взял? На каких улицах, в каких подворотнях валяются килограммы драгоценного металла?

Через полчаса запутавшийся в своих фантазиях Артем замолчал.

Допивая шестую или восьмую за эту ночь чашку кофе, Синегоров выслушал Столбовского и поинтересовался:

— Что думаешь делать?

— А что делать? Не колется — закрывать надо.

— Ну и что? Это сначала ему страшно будет, он посидит, успокоится и вообще ни хрена не скажет. Куй железо, пока горячо. Утром возьмем Свистунова — расколем, и очную ставку с Артемом, а потом уже закроем. А сейчас пока работайте с Кошельковым, через час ко мне, и я скажу ему волшебное слово.

Уставший Столбовский вышел из кабинета, а Синегоров пошел разговаривать со следователем.

* * *

Обсудив дальнейший ход дела со следователем и выпив очередную чашку черного кофе, Синегоров приступил к разговору с Кошельковым. Во-первых, пообещал не закрывать его в камеру до суда, а во-вторых, объяснил, что сейчас привезут Свистунова, и он полностью во всем признается. Артем задумался, а потом попросил дать слово не закрывать его. Синегоров пообещал еще раз. И тогда Артем признался, что золото давал ему Свистунов, а он с помощью Инны продавал его. Отправив его к следователю, Синегоров послал оперативников за Свистуновым, благо уже наступало утро. Открыв шторы и форточку, проветрил кабинет, заварил свежего зеленого чаю и, глядя в окно, стал ожидать, когда привезут эксперта.

Свистунова задержали при выходе из дома и тут же доставили в управление. Он сидел на стуле подавленный, невыспавшийся, явно с похмелья. Вчера он рано ушел с работы, зашел в магазин, взял бутылку водки и прямиком домой, откуда уже не выходил до утра. Видимо, не спал, все думал.

Поломавшись для приличия, эксперт признался, что золото его и он давал его Кошелькову для продажи, деньги делили пополам. Но вот где он сам брал промзолото, Свистунов явно напускал туману. Якобы привез его какой-то малознакомый старатель, которого он ни имени, ни фамилии толком не знает. То ли Миша, то ли Вася, то ли с Омчака, то ли с Нелькобы. И тут кто-то из оперативников предположил: а не похищал ли Свистунов золото со своих экспертиз? Синегоров сначала отмахнулся;

— Это каким же идиотом надо быть у себя воровать, там же все по весу, сколько получил у следователя, столько и сдал.

Но через некоторое время все-таки вернулись к этой версии, чем черт не шутит. Взяв с собой следователя, Синегоров, Столбовский и Сорокин поехали в экспертный отдел. Обыск на рабочем месте Свистунова ничего не дал. Но вот когда стали проверять, какие когда он проводил экспертизы, сколько получил золота, сколько вернул — концы с концами не сошлись. Проверили еще раз, подсчитали на калькуляторе, и точно — исчезло два с лишним килограмма драгоценного металла из двух последних партий, привезенных на экспертизу из Сусумана. Все были ошеломлены! На что человек рассчитывал? Этого и сам Свистунов объяснить не мог.