Приключения Ромена Кальбри - [8]

Наши берега вообще песчаные и ровные, но на них встречаются то здесь, то там кучки камней, которые вода в своем беспрерывном разрушительном влиянии не успела еще сокрушить. Они чернели во время отлива, точно островки, и в их дырках легко можно было ловить крабов, креветок и собирать морские водоросли.

Вдруг я услышал, что меня кто-то окликнул.

Виноватые люди обыкновенно не отличаются большой храбростью. На меня напала минута страха. Однако, осмотревшись кругом, я увидал, что бояться мне нечего. Тот, кто меня окликнул, наверно не пошлет меня обратно в школу.

Это был старый господин с белой бородой, которого мы прозвали в нашей деревушке господин «Воскресенье», потому что у него был верный слуга по прозванию «Суббота». Настоящее имя этого старого господина было г-н де-Бигорель. Он жил на маленьком островке, в четверти часа ходьбы от Пор-Дье.

Прежде, когда-то, островок этот соединялся с материком узким перешейком, но г-н Бигорель перерыл его и обратил таким образом свое местопребывание в настоящий остров, который море во время прилива обмывало со всех сторон.

Господин Бигорель имел репутацию самого большого оригинала на тридцать лье в окружности. Главным образом его считали чудаком, потому что он во всякую погоду ходил с огромным зонтиком, раскрытым над головой, а также и потому еще, что он жил очень уединенно, ни с кем не знакомился и не разговаривал. По виду он казался очень суровым, но в то же время его никто не боялся и все его считали добряком.

— Малец! Ты что тут делаешь? — закричал он мне.

— Ловлю крабов.

— Ладно, брось твоих крабов, пойдем за мной, ты понесешь мою сетку.

Я ничего не отвечал, но по моему лицу он ясно видел нежелание идти с ним.

— А! Ты не хочешь… Почему?

— Потому что…

— Молчи, я сам сейчас скажу тебе, почему ты не хочешь! Как тебя зовут?

— Ромен Кальбри.

— Ты сын того Кальбри, который погиб в прошлом году, спасая бриг? Твой отец был хороший и храбрый человек!

Я очень гордился своим отцом, а потому слова старика меня тронули.

— Тебе десять лет, — сказал он, положив мне руку на плечо и пристально глядя мне в глаза. — Сегодня пятница; теперь двенадцать часов, ты удрал из школы и ловишь крабов.

Я покраснел, потупился и опустил глаза в землю.

— Ты удрал из школы, — продолжал он, — это не трудно отгадать, а теперь я скажу тебе, почему ты это сделал. Ну посмотри мне в глаза. Тебе скучно в школе, лень учиться, правду я говорю?

— Да, сударь, а также чтобы видеть «Собачью голову».

— Я иду тоже к «Собачьей голове», а потому бери сетку, повторяю тебе, и пойдем вместе со мной.

Я на этот раз послушно пошел за ним. Меня поразило, что он так скоро меня раскусил. Хотя я давно знал господина Бигореля по виду, но в первый раз в жизни мне пришлось с ним говорить. Я еще не знал тогда, что его интересовало в людях больше всего внутренние побуждения, руководящие их поступками. Тонкая наблюдательность, проницательный ум и долгий опыт почти всегда наводили его на истину, а так как он никого и ничего не боялся, то и высказывал откровенно свое мнение, не считаясь с тем, насколько это могло нравиться.

Хотя мне очень не хотелось говорить с ним после того, что он пристыдил меня, но я принужден был поневоле отвечать на все его вопросы, которые он не переставал мне задавать дорогой. Не прошло и четверти часа, как он уже знал все подробности обо мне самом, о моих родителях и о нашей жизни вообще. Рассказ о моем дяде Жане с серебряной рукой показался ему очень занимательным.

— Так, так, — заметил он как-бы про себя, — смесь нормандской и финикийской крови, предприимчивый искатель приключений, бесстрашный и любознательный.

Вопросы и разговоры не мешали ему по мере того, как мы продвигались вперед по открытому отливом песчаному пространству, собирать раковины, растения, травы и складывать все это в сетку, которую я нес позади его.

— Как это называется? — спрашивал он меня то про одно, то про другое.

Почти всегда я не находил ответа, хотя и знал по виду все эти прибрежные травы и растения, но названия их были мне неизвестны.

— Ты настоящий сын своей деревни, — сказал он, наконец, с досадой.

— Для вас море служит только средством к добыче, оно ваш вечный враг, против которого надо всегда быть настороже; вы не видите и не хотите знать того, что оно для вас кормилец и мать, такая же, как и земля, что есть на дне его подводные леса, не менее населенные, чем те, что находятся на поверхности земли. Этот, уходящий в бесконечную даль, горизонт, эти облака, эти волны ничего иного не говорят вам, как только об ураганах, кораблекрушениях и гибели людей.

Он говорил это все так горячо и живо, что слова его запали в мою детскую душу, хотя я и не ясно понимал их смысл. Но впечатление от них было так сильно, что я до сих пор точно вижу перед собой его фигуру с огромным распущенным над головой зонтиком и с протянутой в даль горизонта рукой, при этом он смотрел прямо мне в глаза пронизывающим взором.

— Поди сюда, — продолжал он, — поди, я покажу тебе одну интересную вещь, — и он показал на расщелину в скале, откуда вода еще не успела уйти. — Я хочу немного пояснить тебе, что такое море?