Теперь-то мне живется чудесно! Дай Бог всякому жить так благополучно и счастливо! Но это счастье досталось мне не даром, и раньше, чем судьба начала меня баловать, я перенес много горя и бед всякого рода. Вы сами это увидите, когда я вам расскажу по правде, как все было.
Мои предки (как говорится у знатных людей) — отцы, деды и прадеды — испокон веков, как земля стоит, были простыми рыбаками.
У дедушки нашего было одиннадцать душ детей; отец мой был самый младший из них. Такую семейку прокормить и поставить на ноги стоило не малых трудов, особенно если взять в расчет, что жизнь рыбака представляет гораздо больше опасностей, чем денежных выгод. Рисковать жизнью и здоровьем приходится чуть ли не каждый день, трудов и хлопот много, а нажить денег честному рыбаку — так это почти никогда не бывает.
Когда отцу минуло 18 лет, его взяли в моряки. Эта повинность у нас такая же, как рекрутский набор. Служить приходится долго, целых 32 года, от восемнадцати и до пятидесяти лет.
Отец уехал в плавание, не умея грамоте, а вернулся моряком первой степени (унтер-офицером), т. е. дослужился до высшего чина, какой могут только получить простые моряки, не получившие никакого образования.
Пор-Дье, моя родина, лежит по-соседству с английскими островами, и у наших берегов постоянно плавает военный крейсер, который следит, чтобы рыбаки с английского острова Джерсея не осмеливались ловить нашу рыбу и, в то же время, чтобы и свои рыбаки соблюдали честно все правила рыбной ловли, установленные законом.
На таком-то именно крейсере уехал мой отец продолжать морскую службу; и это было для него большим счастьем.
Как ни любит моряк свое судно, которое долгие годы заменяет ему и семью и родину, а все же у всякого из них радостно бьется сердце, когда можно наконец вернуться в родную деревню.
Ровно пятнадцать месяцев спустя после его возвращения домой совершилось и мое появление на свет Божий, и так как я родился в марте, в пятницу, да еще в новолуние, то было решено нашими соседками и кумушками, что мне в жизни предстоит перенести много приключений, совершить далекие странствия по морям, что вообще я буду неудачником, если только влияние луны не пересилит влияние злополучной пятницы, дня моего рождения.
Приключений у меня было достаточно, и о них-то именно я и намерен Вам рассказать. Скитаний по белому свету тоже выпало не мало на мою долю; что же касается до борьбы двух влияний, то они боролись весьма ожесточенно и долго, так что я сам еле-еле цел остался! И, прочитавши все, что написал в этой книжке, вы сами решите, кто из них победил.
Ничего не было удивительного в том, что мне предсказывали приключения и дальние путешествия, не даром же я был Кальбри, а у нас в семье все были моряками, а если верить преданию, то они плавали еще со времен Троянской войны.
Положим, не мы сами выдумали легенду о своем происхождении, но ученые люди, которые все знают, утверждают, будто бы в Пор-Дье есть до сотни семей, именно семей рыбаков, происходящих по прямой линии от финикиян, колонии которых с незапамятных времен населяли наш берег.
Одно очевидно всякому — это то, что по типу лица и по сложению мы совсем не походим на бретонцев или белокурых норманнов; у нас черные живые глаза, темный цвет лица, тонкий нос и вьющиеся темные волосы. Да наши рыбачьи лодки представляют собой точную копию с лодки Улисса и его спутников, как описал их Гомер, т. е. лодка имеет одну мачту и четырехугольный парус; таких много встречается в Архипелаге, но в Ла-Манше они употребляются только нашими рыбаками.
Воспоминания моей семьи не заходили так далеко, наоборот, они были довольно сбивчивы и темны. Почти все они детьми попадали на корабль, уходили в море или в океан к берегам таких стран и народов, имена которых не только трудно запомнить, а иногда даже выговорить, а потом погибали или в морском сражении с англичанами, или во время кораблекрушения.
Кресты, на которых виднелись имена дочерей и жен моряков, были весьма многочисленны на нашем сельском кладбище, но надписей с именами мужчин было очень мало, именно потому, что все они погибали на чужой стороне.
Но как почти и во всех семьях моряков, и в нашей семье были свои герои.
Дедушка с материнской стороны плавал вместе со знаменитым Сюркуфом, а второй внучатый дядя Флоги был моим любимым героем. Едва я подрос настолько, что стал понимать окружающие меня предметы, как уже слышал по десять раз на дню его имя. Его звали Жан-Кальбри. Он находился на службе у одного индийского короля, у которого были свои собственные слоны; он не раз участвовал в сражении против англичан, и у него, кроме всего остального великолепия была еще серебряная рука. Слоны и серебряная рука, это представлялось мне чем-то волшебно-прекрасным. Но так ли все это было на самом деле, за это не поручусь; за что купил, за то и продаю. У всех Кальбри была врожденная страсть к морю, и она-то заставила моего отца, немного времени спустя после женитьбы, снова пуститься в плавание. Он мог бы поехать помощником капитана на небольшом судне. Таких много отправляется каждую весну на рыбную ловлю к берегам Исландии, но он так привык к коронной службе, что любил ее и предпочитал всему остальному.
