Приключения на Безымянной реке - [64]

А лунный свет стал еще ярче, он отражался от черной поверхности туч, медленно ползущих к нему с обеих сторон, точно две половинки захлопывающейся двери… Потом двери закрылись, наступила непроглядная тьма, и пошел дождь. Хорошо, что Ондра в это время уже забрался в пещеру.

Со вчерашнего дня там ничего не изменилось. Ондра зажег свечку, закутался в одеяло и блаженно растянулся на сене. Сначала он следил за желтыми бликами пламени, дрожавшими на каменном потолке, и размышлял: «Да, пожалуй, ночевать в пещере ничего особенного. Что днем, что ночью — все равно». Потом он задумался об отверстии в задней стене. Куда оно ведет? Скорее всего, к дыре за Безымянной рекой. Как-нибудь он обязательно исследует всю галерею… А все-таки днем куда лучше…

Нет, лучше думать о Румике или о ребятах. Вот бы глаза вытаращили, узнай, что он в пещере! А поглядели бы, с каким спокойствием он лежит. Правда, сердце громко стучит, но это потому, что он торопился к пещере. Конечно, только поэтому! Он даже стал бодро насвистывать: фью-ю… фью-ю… А здесь совсем тепло, только как-то неприятно… Нет, сегодня он выдержит, но больше сюда ни ногой. Пусть себе Румик злорадствует. «Я буду осторожен и не скажу ничего такого, что бы было связано с делом чести. И вообще, надо лучше следить за своими словами. Настоящие мужчины вообще много не говорят, зато много делают… Они совершают великие дела… Грандиозные…»

Ондра задремал. Он действительно страшно устал.

Ему снились какие-то удивительные сталактитовые пещеры, какие он видел в Бланско в прошлом году. Сталактиты походили на органные трубы, в них что-то хрипело, точно шел пар… Все громче, громче…

Он очнулся. Минуту бессмысленно оглядывался по сторонам, потом резко сел. Хрип не утихал, точно сон еще продолжался. Нет, это не сон! Внезапно Ондру охватил страх. Хриплый, глухой шум шел из отверстия позади пещеры.

Он вскочил, схватил свечку — от нее остался только крошечный огарок. Он совсем позабыл и про одеяло и про фонарик. Теперь его охватила одна мысль: прочь отсюда!

Ондра шагнул к выходу, но тут свечка потухла, ее погасил стремительный поток воздуха. Он очутился в полной темноте. Скверное чувство. С трудом он пошарил в кармане, нашел спички и открыл коробку. Но пальцы наткнулись не на привычные спички, а на что-то живое, и это живое шевелилось, царапало острыми коготками и шуршало.

Ондра даже вскрикнул от страха. Отшвырнув коробку, он ринулся вперед, больно ударился обо что-то плечом, головой, но даже не почувствовал боли.

К счастью, Ондра заметил впереди сумеречный свет раннего утра и облегченно вздохнул. Теперь он устыдился своего страха, и со злостью швырнул огарок свечи в реку. Послышался всплеск где-то страшно близко.

И в ту же минуту у него точно с глаз упала пелена.

Он увидел мутный поток, мчавшийся с глухим ворчанием под ногами. Галерея, по которой он вчера шел, исчезла где-то под водой: всюду была только река, бешеная, незнакомая река, какой еще он никогда не видел.

— Вот это да!.. — растерянно протянул Ондра. На большее он был не способен.

А в это время Рацек в лагере пересчитывал своих мальчишек. Когда «Утка» подошла к пещере, Ондра уже отошел от отверстия над рекой. Он вскарабкался на четвереньках по крутому обрыву, заросшему кустарником, и двинулся вдоль расселины, зияющей между двумя скалистыми бастионами в двух-трех метрах от входа в пещеру.

Он и сам не понимал, как он здесь очутился. Это длилось несколько минут, несколько страшных минут, пока, впиваясь пальцами в едва различимые выступы скалы, он добрался до места.

А совсем близко, внизу, яростно бушевала река. И именно это придавало Ондре смелость. Упасть можно только в реку, да и то с небольшой высоты. А на воде он удержится, ведь он отлично плавает. А потом течение его отнесет к лагерю, и никуда больше. Ондра твердил это себе, прижимаясь грудью к скале и подвигаясь шаг за шагом к откосу. Будь у него под ногами пропасть, вряд ли у него на это хватило бы сил.

С той минуты, как он полез наверх, он не оглядывался на реку. Откос оказался невероятно крутым, и он скорее подтягивался, чем карабкался. Взбираться стало легче: носки глубоко вонзались в мокрую землю. Но она ползла под руками, и он невольно стал руководствоваться старым альпинистским правилом, хотя и не знал его: укрепись в трех точках и только потом нащупай четвертую.

Так Ондра двигался вперед. Опираясь обеими ногами в землю, вцепившись одной рукой, он подтягивался вверх, нащупывая новую точку опоры. Потом переставлял одну ногу. За ней вторую руку. Потом вторую ногу. И так снова и снова без конца.

Наконец в полном изнеможении он остановился на верху скалы. Ноги подгибались, дыхание совсем отказало, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. И все-таки он добился своего, а это самое главное. Он стоял, не в силах отвести глаз от реки. Отсюда она казалась широкой коричневой лентой, по которой ползут змеи. Но это были всего-навсего белые космы пены, вырывавшиеся из медленного водоворота. Ондра долго еще смотрел на воду, точно завороженный этой необычной картиной. Потом вздрогнул от холода и спрятал руки под свитер в карман коротких штанов и… оторопел.