Приключения на Безымянной реке - [63]

7. Приключения Ондры

Приключения Ондры начались совсем не в тот момент, когда он впервые заметил пещеру, хотя он при этом и издал восторженный вопль: «А я загляну под эту шляпу!» Нет, но до настоящего приключения было еще ой как далеко! Самое необыкновенное началось с той минуты, когда они с Румиком возле Безымянной реки удрали от Магды и вместе оказались в галерее летучих мышей, где он в припадке неустрашимости похвастался, что согласен ночевать в этой пещере над рекой.

Правда, он сказал эти слова в фигуральном смысле, вначале он решительно не испытывал желания ночевать в пещере. Но известно, слово — не воробей, а тут еще Румик недоверчиво захохотал. Это решило все. Это было не лучше, как если бы он выпалил Ондре прямо в глаза: «Врешь! Хвастаешься, героем себя воображаешь, а сам — трусливый заяц!» Нет, этого Ондра не потерпит. Да если подумать, то ночевать в пещере — не такая уж страшная, хотя, конечно, и мало приятная штука. Но он повторил свои слова и считал делом чести выполнить их.

И именно тогда Магда совершила свою серьезную ошибку: пригрозив ребятам, что она посоветует Рацеку отправить обоих домой, она смягчилась и простила их. Они обещали никогда не повторять своей выходки, и она поверила им. Больше того: Магда не сказала Рацеку ни слова обо всей истории. В этом заключалась ее вторая ошибка, потому что, сообщи она обо всем случившемся вовремя, Рацек наверняка бы вынес приговор: «Ни в какую пещеру ни шагу!» Сказать по правде, Ондра в глубине души приветствовал бы такой приказ, поскольку это освободило бы его от дурацкого обещания. Что поделать, мол, если ему не дают проявить мужество: «Я ведь готов пойти в пещеру, но Рацек запрещает…»

Но Рацек не имел и понятия о пещере. Так началось второе приключение Ондры. Оно разыгралось в день, когда они с Румиком тайно отправились изучать пещеру и подступы к ней. Именно тогда за ними следил Эмиль и подслушал отрывки разговора. Но он не слышал всего диалога и не подозревал, что Румик снова выразит сомнение по поводу бесстрашия Ондры, а Ондра займет лишь одну возможную позицию:

— Не смогу? Спорим!

— На что? На честь! — произнес торжественно Румик: все, что связано с честью, было его слабым местом.

— На честь! — согласился Ондра.

На этом, собственно, заканчивается второе действие, ибо, как после обнаружилось, подступы к пещере, сверх ожидания, оказались легкими, да и сама пещера выглядела довольно мило. Тогда Ондра поставил на одну глыбу остаток свечи, специально припасенной ради такого случая, и тут, к своему удивлению, убедился, что он не первый, кто здесь был: на земле валялась охапка старого сена, на которой определенно кто-то уже спал. Открытие было довольно приятным, поскольку это увеличило решимость Ондры: что под силу другим, разумеется, под силу и ему. Однако вместе с тем у Ондры появился какой-то неприятный осадок: ведь это умаляло роль его, Ондры, как первооткрывателя.

Так или иначе, но решение было принято отважно, по крайней мере, при дневном свете.

Но, когда вечером пошел дождь и стало совсем темно, Ондра забрался в палатку к Румику, уже почему-то не испытывая горячего желания тащиться в пещеру. Но Румик моментально открыл глаза:

— Идешь в пещеру?

— Сегодня нет. Поздно, да и дождь пошел.

— Так я и думал, — захихикал Румик и тут же заснул.

Но к Ондре сон не шел; этот издевательский смешок задел его за живое, и он долго ворочался с боку на бок.

На следующую ночь дождь усилился, а желание Ондры спать в пещере — ни на йоту. Но Румик был начеку:

— Ну, а сегодня?

— Куда спешить? Опять дождь идет, разве ты не слышишь?

Румик ухмыльнулся:

— Что-то мне сдается, ты струсил.

— Ерунда! Как только погода станет лучше, пойду без всяких отговорок, — пробормотал Ондра и через минуту уже посапывал равномерно, как паровоз.

Но спать долго не пришлось: Румик среди ночи бесцеремонно растолкал его:

— Вставай, дождь прошел. Луна светит!

И правда, луна светила, как новенькая монетка, — одно из головокружительных перемен погоды, которые в последние дни стали почти правилом: только что ливень — и снова лунное сияние. Но никто в лагере и не думал о явлениях природы — все спали, даже Виктор, хотя в ту ночь он был дежурным. Как на грех, Румик случайно проснулся и, конечно же, высунул голову наружу.

Если говорить откровенно, то Румик вовсе не так уж был заинтересован в том, чтобы Ондра ночевал в пещере. Ему это казалось даже глупостью, — лично он ни за что на свете не остался бы там один. Но — и в этом вся разница — он, Румик, нигде, по крайней мере, не хвастался, для Ондры же это теперь стало делом чести, а во всем, что касалось дела части, Румик был беспощаден. Если Ондра заварил кашу, пусть сам и расхлебывает. Или пусть признается, что болтал языком и проиграл спор за честь, пусть потерпит и насмешки: «А ты молчи, шакал! Помнишь пещеру? Ха-ха!»

Вот какая сложная ситуация, и Ондра отлично ее понимал. Он молча обулся, взял одеяло и вылез из палатки.

Низко пригнувшись к земле, Ондра пересек поляну и застыл у скалы над рекой. Уровень реки показался ему выше, чем днем. Но дорога к пещере шла выше, в добрых тридцати сантиметрах над ней. И Ондра отбросил все колебания. Он различал дорогу, а это самое главное. Впрочем, он прихватил с собой электрический фонарик и все равно не вернулся бы назад, даже если бы луна скрылась. Но луна по-прежнему улыбалась, и мокрые после дождя окрестности сверкали тысячей крохотных огоньков, точно с неба швырнули пригоршню хрустальных осколков. Это было великолепное зрелище, и Ондра даже порадовался, что Румик его растормошил. Вот это да! Ну прямо как в алмазной долине. Превосходная ночь для пещеры!