Приключения мальчика с собакой - [18]

– Дай мальчику и собаке все, чего они пожелают. Если этих денег не хватит, я доплачу. Никуда их не отпускай, пока я не вернусь… Ешь побольше, – обратился он к Клеону, – и хорошенько накорми собаку. Этот человек торгует едой, и чем больше вы съедите, тем больше доставите ему удовольствия. Которая тут палатка Аполлодора? – спросил он торговца.

– У самой стены… Прости, достоуважаемый, я не знал, что собака принадлежит тебе…

– Не болтай, а поскорей накорми их! – прервал его центурион и, небрежно кивнув, направился в глубь стоянки.

Пораженный его щедростью, Клеон подумал, что этот центурион достоин стать римским консулом или правителем Сицилии…

Торговец обвел рукой выставленные кушанья:

– Выбирай что хочешь.

Клеону хотелось попробовать все. Он начал с меда, а для Льва попросил кусок мяса; потом придвинул к себе окорок, а вторую порцию приказал дать собаке; затем решил отведать рыбы, приправленной душистыми травами… Радуясь аппетиту мальчика, хозяин палатки откладывал в сторону пустые виноградные листья, чтобы потом, по числу их, подсчитать количество съеденных порций. Его соседи столпились вокруг. Для их обычных посетителей – легионеров – час был слишком ранний, и они старались переманить к себе мальчика и собаку центуриона:

– Не ешь эти оливки, они гнилые! Попробуй лучше мои!

– У меня оливки в виноградном соку! Тают во рту!..

– Не хочешь ли отведать крустаминских груш в виноградном сиропе?

– Клянусь Меркурием,[39] ты ешь дохлую кошку! А я мог бы предложить тебе отличнейшего зайца.

– Не слушай их, – уговаривал Клеона угощавший его маркитант. – Не забудь, что центурион поручил тебя мне. Клянусь моим богом-покровителем,[40] это не кошка, а молочный козленок, которого я купил вчера у здешних пастухов.

Наконец Клеон и Лев насытились. Заметив, что мальчик перестал есть и сидит отдуваясь, хозяин палатки спросил:

– Не смешать ли для тебя фалернское с водой?

Клеон отрицательно покачал головой.

– Как? Отказываешься?! От лучшего италийского вина?!

– Он пьет только неразбавленное, – сказал один из конкурентов маркитанта. – Идем, я налью тебе цельное.

Пить неразбавленное вино считалось в те времена большой неумеренностью. Торговцы возмутились и с криками «Бессовестный!.. Ты хочешь развратить мальчишку!» – оттеснили назад своего незадачливого соперника. И снова возобновили наступление на Клеона:

– Идем ко мне, мальчик, я разбавлю маммертинское медом и горячей водой, его привезли морем из Сицилии…

– От морских перевозок вина портятся. Не ходи к нему!

– Попробуй лучше местное, трифолинум, – совал кто-то кружку Клеону.

Отмахиваясь от них, как от назойливых мух, отяжелевший от еды Клеон поднялся с земли.

– В моем желудке не осталось места даже для одного глотка, – сказал он, отходя в тень палатки.

В ожидании центуриона он растянулся на траве и от нечего делать стал рассматривать стоянку маркитантов. Лев улегся рядом и, положив голову на лапы, задремал.

Теперь Клеон разглядел, что здесь торговали не только съестным: были палатки, перед которыми лежали принадлежности для письма, обувь, оружие, лекарственные мази и даже благовония. Под стеной сада стояли повозки. Какие-то люди укрылись под ними от солнца. Неподалеку паслись стреноженные лошади и мулы. Вот раздвинулись полы последней в ряду палатки, и из нее вышел центурион в сопровождении смуглого вертлявого человека.

– Эй, Кимбр!.. Орозий!.. – позвал этот человек. Из-под повозки вылезли два раба – белокурый гигант и тонкий мускулистый юноша, оба полуобнаженные. Очевидно, экономный хозяин считал излишней роскошью одевать их в теплую весеннюю пору.

– Это и есть Аполлодор? – спросил Клеон хозяина палатки.

– Аполлодор, да поглотит его тартар![41] – ответил тот, пересчитывая кучку пустых виноградных листьев, чтобы не ошибиться при расчете с центурионом.

– А он кто? Надсмотрщик над рабами этого… Клодия?

– Да, – кивнул маркитант, двусмысленно улыбаясь, надсмотрщик.

Клеон поднялся, чтобы лучше рассмотреть Аполлбдора. Он не слышал, что тот говорил склонившим головы рабам, но что-то в его лице и ужимках, с которыми он передал им увесистый сверток, заставило мальчика насторожиться. Центурион пошел вперед. Рабы скрылись за палаткой Аполлодора. «Надсмотрщик» побежал вдогонку за центурионом.

– Лев! – вполголоса позвал Клеон.

Сытый Лев приподнял голову и вяло шевельнул хвостом.

– Лев, ко мне! – настойчиво повторил Клеон.

Лев тяжело поднялся и лениво подошел к мальчику.

– Ну, хорошо поели? – спросил центурион, останавливаясь возле них.

– Благодаря твоей щедрости. Теперь мы можем несколько дней поститься.

– Поститься вам не придется. – Центурион кивнул на своего спутника: – С этого дня Аполлодор будет заботиться о том, чтобы вы были сыты.

– Да-да, – подхватил Аполлодор. – Не в моих интересах, чтобы пастух похудел и потерял силы. На вид он мне нравится. Собака тоже. Я согласен заключить сделку.

– Погоди, – прервал его центурион, – дай мне сперва расплатиться с торговцем.

Он отошел к хозяину палатки, с неприязнью думая о преторе: «Скверное поручение дал мне Клодий… Мальчишка с таким восхищением смотрел на мои бляхи». Если бы не приказ претора, центурион просто отпустил бы этого пастуха, все повадки которого напоминали ему собственное детство. А если бы оказалось правдой, что у мальчика нет в Италии родных, можно было бы оставить его у себя, чтобы он услаждал одинокую старость воина. Аполлодор, побаивавшийся собаки, заговорил с Клеоном издали: