Глава 1. Палец Куропяткина
— Много разного бывает, — сказал Куропяткин. — Много…
И достал из футляра черную трубку. Странную такую, по форме напоминающую череп. Сунул в зубы мундштук…
— Курить будешь? — спросил его Кошкин с легкой завистью.
— Не, — покачал головой Куропяткин. — Не буду. Врачи запретили. Говорят, здоровье непоправимо подорвано. Тринадцать лет, как-никак…
Кошкин и Сунцов уважительно переглянулись — среди всех школьных ребят один Куропяткин уже бросил курить. Причем бросил не что-нибудь, а настоящую трубку. И бросил тоже не просто так, а в связи с ухудшившимся здоровьем.
Еще только у одного Куропяткина имелись настоящие кожаные сапоги — «казаки» с железными носками, а также черный плащ, черная шляпа и необыкновенные зеленые очки. Даже сейчас, несмотря на наступающие сумерки, Куропяткин был в этих самых круглых зеленых очках. Говорили, что он даже спит в этих очках, даже в ванной в них моется. Когда учителя на уроках пытались эти очки с Куропяткина снять, он говорил, что у него редкое заболевание глаз — дневной свет ему противопоказан. И предъявлял соответствующую справку.
Очки, кстати, Куропяткину здорово шли.
— Слышь, Пятка, — Кошкин подмигнул Сунцову, — тебя можно спросить?
Куропяткин погрыз трубку, задумчиво поглядел на реку. Потом сказал:
— Спросить, конечно, можно… Отчего не спросить…
— Только ты не ври, хорошо? — Кошкин попытался заглянуть ему в глаза, да только не получилось — через зеленые стекла глаза были почти не видны.
— Я никогда не вру, — лениво ответил Куропяткин. — Всегда только правду режу. Чистую, как горный ручей.
— Ага, — хмыкнул Кошкин, — правду… А про Красные Ворота тоже правда?
Куропяткин постучал трубкой о каблук, выбил воображаемый табак и сказал:
— Если хочешь, я тебе даже покажу их, Красные Ворота. И тебе, Сунцов, покажу…
— Не надо, — дружно замотали головами Кошкин и Сунцов.
Куропяткин презрительно плюнул на песок, оставил трубку и стал сворачивать из бересты факел. Ночью он собирался отправиться по берегу, побить острогой рыбу на уху, поэтому факелов было нужно много.
— А то, если хотите, можно сходить. — Куропяткин стал обжигать факел, вкусно запахло горелой березовой корой.
— Не хотим, — снова сказали Сунцов и Кошкин.
— Вот так всегда… — Куропяткин вздохнул. — Говорят, враль, говорят, гонщик, а как доходит до дела… Ладно. Так чего, Кошак, ты там спросить хотел?
— Про палец мы хотели спросить, — Кошкин придвинулся поближе к Сунцову, — это правда?
— Что — правда? — серьезно спросил Куропяткин.
Кошкин стал смотреть в сторону.
— Ну, ты говорил… Вроде как… Ну, типа того, что тебе палец, это…
Кошкин замялся окончательно.
— Чего это? — спросил Куропяткин.
— Ну, это… Что типа того…
Возле воды мелко задребезжал колокольчик на донке. Кошкин и Сунцов вздрогнули.
— Налим, — сказал Куропяткин. — Пусть заглатывает, так надежнее…
Кошкин и Сунцов поморщились.
— А давайте я вам про Рыбака расскажу? — неожиданно предложил Куропяткин. — Это классная история…
— Не надо про Рыбака, — отказался Кошкин.
— Почему? — заинтересовался Сунцов. — Почему про Рыбака не надо?
— Он Елкиной про Рыбака рассказал — она месяц заикалась! — прошептал Кошкин. — И без мамы уснуть не могла.
— Да-а… — протянул Сунцов.
— Лучше ты нам про палец расскажи. Говорят, это… смешная история.
Куропяткин отложил факел, огляделся. Кошкин и Сунцов тоже огляделись. Кошкин поежился.
— Ну, про палец так про палец, — сказал Куропяткин. — Только это на самом деле не страшная история. Смешная, скорее. И этакая… Героическая. Ну, не в настоящем смысле, в таком… В смешном смысле.
— Нам сейчас смешная и нужна. — Кошкин поглядел на черную воду.
Где-то далеко в городе свистнул маневровый локомотив, от этого Кошкину стало еще грустнее. И совсем уж одиноко.
— Пятка, а это правда, что тебе палец вампир оттяпал? — брякнул Сунцов.
Кошкин ткнул его локтем в бок, но слишком поздно — Куропяткин уже уставился на Сунцова через зеленые очки, смотрел долго и изучающе…
Сунцов медленно съеживался от этого зеленого взгляда, съеживался — до тех пор, пока не свалился с коряги.
Кошкин осторожно хихикнул.
Куропяткин подождал, пока Сунцов вернется на корягу. А затем улыбнулся из-под очков и медленно снял с левой руки перчатку.
Безымянного пальца у Куропяткина не было. Кошкин и Сунцов затаили дыхание.
— Это правда. — Куропяткин сжал руку в кулак, кулак получился с розоватой прорехой. — Этот палец мне отгрыз вампир. Три года назад…
