Приключения Каспера Берната в Польше и других странах - [5]
– А Хелмно – Кульмом! – вспомнил Збигнев Жердь.
Даже пан Конопка сказал свое веское слово:
– Про Хелмно я не знаю, но, когда при мне наш Гданьск переиначивают по-немецки на «Данциг», у меня просто руки чешутся!
– И как это можно отцов доминиканцев приравнивать к кшижакам! – с обидой в голосе продолжал Збигнев. – Я говорю: кшижаки под прикрытием веры шли завоевывать чужие земли, а отцы доминиканцы идут проповедовать слово божье к темным язычникам! А кшижаки! Натолкнулись они на язычников-славян, так вместо того, чтобы обратить их в нашу святую веру, они сперва огнем и мечом прошли по их земле… А я готовлюсь проповедовать имя Христово в далеких диких странах…
Сташек прищурился и покачал головой.
– Когда этих ревнителей веры – рыцарей-крестоносцев – поперли со святой земли, они тоже считали Польшу далекой дикой страной… Да вот, на их беду, нас уже до этого обратили в христианство…
– Да выслушай же меня, Жбан, до конца! – сказал Збигнев сердито. – Кшижаки шли завоевывать земли, а нам (я имею в виду отцов доминиканцев) земля не нужна… Однако вернемся к Копернику. Ну что ж, может быть, Рыжий и прав. Хорошо, чтобы у нас и впрямь устроили диспут. Пускай Коперник этот поспорит с Ланге. Был уже один такой прыткий, да еще в самой Сорбонне, так наш профессор не испугался – в Париж к нему на диспут поехал! И что же? Верх над ученым французом взял! Говорят, у них там чуть до рукопашной не дошло, таблицами светил да чертежами швырялись… Еле-еле их растащили…
– Ну, тут их не растащили бы, – деловито заметил Сташек. – Тут либо каноник профессора со всеми его Пурбахами[8] да Региомонтанами[9] сглотнул бы, либо Ланге его в темницу засадил бы… Простите уж, панове, – обратился он к Касперу и Збигневу, – что я осмеливаюсь так о вашем досточтимом профессоре говорить!
– О досточтимом папаше прекрасной Митты, – ввернул Генрих Адлер, зло щурясь.
Каспер чуть было тоже не хватил по столу кулаком, но, глянув на красивое и гневное лицо Збигнева, воздержался. И опять пришла ему на ум та же мысль, что мучила его постоянно: «Вот я, рыжий неотесанный гданьщанин, куда уж мне, казалось бы, тягаться с красивым, тонким и воспитанным краковяком Збигневом? А вот… – Он на минуту закрыл глаза и явственно представил себе тонкие пальцы Митты, перебирающие его буйные рыжие кудри. „Каспер, подсолнушек ты мой!“… „Пьян я все-таки или не пьян?“ – открывая глаза, подумал юноша.
Спорить не хотелось. Есть и пить тоже не хотелось. Полежать бы сейчас тихонечко и помечтать о Митте…
Дверь бесшумно отворилась, в комнату проскользнул содержатель общежития педель Кристофор.
– Добрый вечер, Панове студенты! – протянул он тоненьким голоском. – Э, да у вас гости? – Педель быстрым взглядом окинул стол, залитый вишневкой, остатки еды и прикорнувшего у печки пана Конопку. – Я зашел осведомиться, не нужно ли вам чего. Сейчас пришлю Яна сменить свечи, эти вон как оплыли! А господа студенты долго еще собираются спорить?
Вот тут-то и выяснилось, что Каспер пьян. Подымая со стола тяжелую голову, он с нескрываемым презрением уставился на педеля.
– Коллеги, отцу Кристофору охота спать! – сказал он вызывающе. – Жаль мне его. Что у него за жизнь! Стой в сенцах, да подслушивай, да мерзни… Коллеги, надо выручать отца Кристофора, а то…
– Спасибо, домине Кристофор, – тут же перебил Каспера Жбан, – ничего нам уже не нужно. И свечи уже не нужны, мы собираемся ложиться. Завтра с утра – на занятия, а отец декан не терпит опозданий. И вам, отец Кристофор, пожелаем доброй ночи…
– Доброй ночи, дети мои, – отозвался педель и исчез так же бесшумно, как и появился.
– Ну, и чего вы мне не дали договорить! – с пьяным упорством бормотал Каспер. – Ведь подслушивал же он, пся крев!
– Это его хлеб, – махнул рукою Генрих. – Хорошо, однако, что все так и обошлось… Он как будто не очень был зол… А что, коллеги, не пора ли нам и вправду на боковую?
– Только допьем на прощанье вишневочку! – взмолился Жбан-Сташек. – Последнюю – разгонную, коллеги!
На следующее утро Каспер Бернат проснулся позже всех. Ни Вуйка, ни товарищей в комнате уже не было. «Молодцы хлопцы – дали мне выспаться!» – подумал он, потягиваясь. Касперу сегодня не нужно было спешить на лекции: профессор Ланге прислал вчера со служанкой распоряжение, чтобы студент Бернат завтра явился к нему на дом для составления астрономических таблиц.
«В лесу что-то сдохло, что ли? – размышлял студент, так и не подымаясь со своего узкого ложа. – Позвал не Збигнева, а меня… А впрочем, вернее всего, Ланге зовет меня потому, что я напутал чего-нибудь при вычислении азимута…»
Надо признать, что за последнее время Каспер больше занимался сочинением латинских стихов в честь Митты и несколько отстал от занятий.
Сейчас, перед посещением профессора, необходимо проштудировать «Новую теорию планет» Пурбаха.
Углубившись в главу об определении орбит Солнца и Луны, Каспер и не заметил, как около двух часов провел за книгой.
Внезапный стук в дверь оторвал его от занятий.
Прежде чем Каспер успел сказать «войдите», на пороге появился педель Кристофор. Каспер с удивлением проводил его глазами от двери до стола: никогда еще у педеля не было такого важного вида, да и стучаться к «нахлебникам» у него не было в привычке.
