Приключения французского разведчика в годы первой мировой войны - [22]
Под своим плащом Витторио был загружен как вьючный осел, но в сопровождении меня к нам не могли прицепиться ни таможенники, ни солдаты территориальных войск. Нам понадобилось совсем мало времени, чтобы вернуться в С…бах и подняться в мой номер.
Вот это урожай! Каваньетто опустошил свои карманы прямо на моем столе. Он все никак не мог закончить, и когда он думал, что больше ничего не осталось, то находил еще и еще. Эти письма накопились за десяток дней.
Не теряя времени, Валери и я приступили к сортировке.
Письма с фронта на столе, остальные на кровати! На первых влажная печать Feldpost[8] такой-то дивизии, такого-то корпуса, такой-то армии. Бюрократический дух немецкой организованности празднует там настоящие оргии; некоторые конверты несут печати бригады, дивизии, корпуса и армии, как тут можно ошибиться? И к тому же отправитель к счастью не забыл написать на обратной стороне свой подробный адрес, например: «Рядовой пехоты Гербер, 2-ая рота, 112-го Саарского полка, 14-го корпуса, zur Zeit im Westen[9].
Это не могло длиться долго, но в начале, конечно, мы смогли поставить точки над «i».
Мое сердце билось все сильнее, пока я лихорадочно бросал эти письма: одни на стол, другие на кровать. Затем я открыл несколько из них, которые показались наиболее интересными. Я не имел никакого права это делать, но я совершил, кажется, это характерное превышение власти. — Да ну! — говорил я сам себе, было бы все же странно считать, что у нас есть право убивать людей как кроликов в кроличьем садке, но нет права читать их письма!
Когда я собрал приблизительно сорок фронтовых адресов, я сел на велосипед и отправился на почту в Р. Там у меня состоялся телефонный разговор с капитаном Саже, о котором я не забуду, даже если доживу до возраста патриарха Мафусаила.
— Господин капитан, у меня наконец-то есть кое-что интересное. Очень интересное!
— Очень интересное, ого! Итак, я слушаю. Но не слишком быстро, чтобы я успевал брать на заметку!
— К такой-то дате такой-то пехотный полк такой-то дивизии такой-то армии был выгружен в городе Р. в Шампани. В ноябре такая-то дивизия переброшена из Фландрии на русский фронт. В ноябре…
— Достаточно! Достаточно! Не говорите больше ничего. И, прежде всего, откуда вы взяли все эти сведения?
Я все ему объяснился, не скрывая, что действовал в полном ведении о запрете.
— И вы сами брали эти письма?
— Да, господин капитан.
— И что вы намереваетесь с ними сделать?
— Отправить их адресатам.
— Ах!
— Да, чтобы они ответили как можно быстрее?
— И именно вы передадите ответы в Швейцарию, чтобы их отправили оттуда?
— Да, господин капитан. Чем больше напишут семьи, тем больше ответят солдаты, и мы очень в этом заинтересованы…
— Очевидно, очевидно. Но этот формальный запрет, как вы поступите с ним?
— …
— Хорошо, я не могу приехать сегодня, ждите меня завтра.
— Должен ли я продолжать читать эти письма, господин капитана?
— Продолжайте, продолжайте, какого черта!
Я позвонил доктору, чтобы он знал, как себя вести, а потом возобновил свою работу. Теперь я был абсолютно спокоен; я знал, что капитан очень умен, а Главный штаб очень жаден к новостям, чтобы пренебречь такой золотой жилой. Я оказался прав. На следующий день, когда приехал капитан, мы уже разобрали все солдатские послания; часто очень откровенные; только несколько писем были вскрыты немцами «по закону военного времени» как гласил штемпель на конверте. Это чтение приблизительно двухсот пятидесяти писем немецких солдат предоставляло замечательную информацию. Урожай был настолько обилен, что мне пришлось пренебрегать всем, что не касалось строго военных вопросов.
Я показал капитану Саже все пункты программы, которую я выработал в течение бессонной ночи. Он одобрил все, за исключением ответов семьям. Но было очевидно, что, если солдаты перестанут получать ответные письма, то сами будут писать намного меньше. Нужно было что-то придумать.
— Вы не отправите никакого письма, предварительно не прочитав; вы будете отвечать за это персонально. Если у вас не будет хватать на это сил и времени, попросите у меня подкрепление.
Затем, еще раз осмотрев все, он продолжил.
— Вы не можете больше оставаться в этом номере в гостинице, выполнение этого задания требует строжайшей секретности. Вам нужно бюро. Устройтесь надлежащим образом; если у вас возникнут расходы, сообщите мне.
Бюро нашлось быстро: я подобрал приятный домик, в котором раньше жил местный ветеринар, немец, исчезнувший в начале войны. Комендант Ласелль тут же привел нескольких солдат территориальных частей, которые привели дом в порядок. В нем было три комнаты на цокольном этаже; я из них сделал два кабинета и спальню для себя. Я попросил и получил без осложнений дневального, храбреца из территориальных войск, раньше занятого на копании траншей; он убирал кабинеты и охранял дом в обеденное время, потому что мы продолжали обедать в гостинице.
Когда все было устроено, я в этом отчитался капитану, который тотчас же пришел.
— Теперь вам нужен телефон, — сказал он, — вы не должны больше звонить направо и налево или терять целый час, пока вы доберетесь до Р.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.